Клады великой Сибири

Животные сидели на своих длинных задних ногах и, вытянув мордочки с длинными, торчащими ушами, с любопытством глядели на людей.

Птицы вели себя не хуже животных.

Они почти не стеснялись присутствия людей и опускались на траву шагах в двадцати – тридцати от них.

Вот из леса выскочила дикая коза.

Она стрелой промчалась по лугу и вдруг, круто остановившись, посмотрела на пришлецов, грациозно приподняв левую переднюю ногу.

Несколько секунд она с тревогой и любопытством смотрела на невиданных до сих пор людей, потом тряхнула шеей, опустила голову и как ни в чем не бывало стала щипать траву.

Нянь-Си весело захлопала в ладоши при виде этой картины, Вера весело рассмеялась, а на лицах мужчин заиграла веселая улыбка.

Между тем Верлов отошел от компании и направился к лесу, захватив с собою на всякий случай винтовку.

Часа через два он вернулся назад, видимо, очень довольный результатом своей прогулки.

– Ну, что вы там видели? – спросила его Вера.

– Я сделал очень ценное открытие! – ответил Верлов. – Вообразите: нашел в лесу не только финиковые, банановые и кокосовые пальмы, но даже хлебное дерево!

– Да не может быть! – воскликнул Бромберг. – Значит, мы имеем все необходимое для питания – и все это даром?

– Выходит, так. Я нашел также порядочное количество дикого картофеля, – продолжал Верлов. – Остается нам поймать парочку коз, и тогда мы обеспечены молоком и маслом. По-видимому, здесь можно устроиться великолепно и прожить сколько угодно, но… мы останемся здесь недолго и тужить нам не о чем.

Он немного помолчал и добавил каким-то странным, грустным и в то же время твердым тоном:

– Впрочем, сегодня все должно решиться. Я попрошу вас, господа, быть дома часа через четыре. Сейчас я снова уйду в лес и постараюсь изучить хорошенько остров, а когда я приду, мне надо будет переговорить с вами об одном очень серьезном деле.

Сказав это, Верлов взял винтовку и опять направился к лесу.

Изредка вспугивая смирных кенгуру, диких коз, лисиц и других незначительных зверков, он обошел весь лес и вообще весь остров и, сильно утомленный, вернулся к друзьям.

– Пойдемте, господа, в каюту! – сказал он.

Все молча последовали за ним, сгорая от нетерпения услышать то, о чем он обещал говорить, предчувствуя, что это нечто имеет для всех очень важное и особенное значение.

Войдя в каюту, Верлов подошел к коробкам с сокровищами и, открыв их, заговорил:

– Господа, когда мы были еще в России, я сказал вам, что цель моего путешествия – отыскать клад. В настоящее время я достиг этой цели, и первое, что я должен сделать, это расплатиться со своими кредиторами. И вот я выполняю то, что должен выполнить. Прежде всего я расплачиваюсь с Николаем Саввичем. Не будь его, мы не смогли бы построить корабля.

– Не понимаю, к чему вы торопитесь! – сконфуженно заговорил Суравин. – Ведь, кажется, я не напоминал вам об этом!

– О, конечно! – воскликнул Верлов. – Вы были более чем благородны, но сегодня момент ликвидации, поэтому разрешите мне действовать так, как подсказывает мне моя совесть!

Он взял горсть жемчуга, полгорсти бриллиантов и по полгорсти изумрудов, рубинов и сапфиров и высыпал все это в одну кучу на одеяло.

– Скажите мне как купец, во сколько цените вы эти камни? – спросил он Суравина.

Слегка покраснев, Николай Саввич подошел к высыпанным камням и медленно стал перебирать их.

– Четыреста тысяч… может быть, немного больше, но, во всяком случае, не меньше этой суммы, – сказал он наконец, поднимая голову.

– В таком случае, надеюсь, вы ничего не будете иметь против, если я предложу вам взять отобранные камни в уплату моего долга? – произнес Верлов.

– Нет, нет, этого я не могу сделать! – горячо запротестовал купец. – Это вышло бы ростовщичеством! Я не желаю получать пять рублей на рубль, в особенности от вас! Я скажу даже более: если бы я не получил ничего, я и то не был бы в претензии.

Верлова очень тронул этот ответ.

Он быстро подошел к Суравину и крепко стиснул ему руку.

– Я чувствовал это, дорогой Николай Саввич! – заговорил он горячо. – Но я прошу вас смотреть на этот заем как на риск. Случись неудача, я не отдал бы вам ничего, да, кроме того, вы подвергли свою жизнь и жизнь дочери громадной опасности…

– Но…

– Позвольте! Благодаря вам я получил миллионы! Поэтому-то ваш процент вполне законен, и… если вы уважаете меня, то возьмете то, что я вам предлагаю! Для меня же остается львиная часть, которая, собственно говоря, упала мне просто с неба.

Суравин с улыбкой пожал плечами.

– С вашей точки зрения, вы, пожалуй, правы. Поэтому я принимаю ваше предложение, – сказал он.

– Благодарю вас! – воскликнул Верлов, еще раз горячо пожимая ему руку и жестом приглашая его освободить одеяло от насыпанных на него драгоценностей.

Когда Суравин убрал камни, Верлов обратился к Бромбергу.

– Теперь рассчитаюсь с вами, милый, дорогой товарищ, – заговорил он. – У нас было условие, что я покупаю ваше изобретение. Правда?

– Правда, – ответил, улыбаясь, инженер.

– В таком случае с этого момента корабль будет всецело моим. Я, так сказать, покупаю самое изобретение в полную собственность, с личной привилегией.