Клады великой Сибири

– Конечно!

– Значит, кончено!

Верлов из всех оставшихся камней отделил третью часть и подал всю эту груду инженеру.

– Что вы, что вы! – замахал тот руками. – Вы хоть режьте меня, а я не возьму более четверти того, что вы мне предлагаете.

– Но, позвольте… – начал было Верлов, но Бромберг его серьезно перебил:

– Я сказал вам свою цену, и вам остается лишь покупать или нет. Признаюсь, я и это беру лишь для того, чтобы иметь возможность произвести мои будущие опыты, которые потребуют больших затрат.

– Ну как хотите! – пожал плечами Верлов. – Из-за этого я не буду спорить, но…

– Что «но»?

– Разрешите мне по крайней мере окупать ваши будущие опыты и покупать ваши будущие изобретения. Пусть то, что вы не берете теперь, пойдет на эту цель. Иначе мне некуда девать своего богатства. Ведь я не кутила, и мне не нужны деньги для какого-нибудь особого комфорта.

– На это я согласен! – смеясь, ответил Бромберг.

– В таком случае берите все целиком, что я для вас отложил. Отныне вы расходуете деньги сами, а я являюсь собственником ваших будущих изобретений.

– Да.

– Чудесно! Вы дадите мне в этом форменную расписку. А теперь, господа, я скажу вам то, чего не говорил до сих пор и после чего вы все, вероятно, покинете меня, – грустно заговорил Верлов.

– Вздор! – воскликнул порывисто Суравин.

– Этого не будет! – поддержал Бромберг.

Глаза Веры испуганно открылись, и на ее прекрасных ресницах задрожали слезы.

Верлов заметил этот взгляд и ответил ей быстрым, благодарным взором.

– Погодите! До сих пор вы знали меня как искателя клада, – заговорил он взволнованно. – Но… это было не то. Клад мне нужен был лишь для того, чтобы достигнуть другой, главной цели, для того, чтобы быть хозяином того изобретения, которое я долго искал и которым в настоящее время завладел. Но теперь – о главной моей цели!

При этих словах Верлов как-то весь преобразился.

Вся фигура его гордо выпрямилась, глаза загорелись мрачным блеском, рука грозно поднялась, и пальцы судорожно сжались в кулак.

И голос его зазвучал властно.

– Я пират! Не простой пират! Совсем не обыкновенный пират, нападающий для того, чтобы грабить и пьянствовать на награбленные деньги! Я, если можно так выразиться, нация во образе пирата. Пусть это будет смешно, пусть это будет непонятно, но победа японцев над нами глубоко уязвила меня в сердце. Конечно, я понимал, что наш отживший строй доставил нам поражение, что это поражение усилилось благодаря непопулярности войны, но все-таки я остался русским в душе, с русской гордостью и русским самолюбием. И когда в Портсмуте был заключен мир, я поклялся своими слабыми руками отомстить всей японской нации за поражение. Это было безумие, я сознавал это, но все же продолжал лелеять в моей душе эту мечту. Начал я с того, что захотел взорвать хоть один японский броненосец. Я ликвидировал все состояние и отправился в Порт-Артур. Я был очень близок к осуществлению моей мечты, но проклятые японцы заметили мои шаги, и мне едва удалось бежать от них в Чифу. Видя, что мне не удастся возвратиться в японские пределы, я стал путешествовать в надежде, что время возьмет свое, японцы забудут про меня и тогда мне можно будет возвратиться для выполнения моего плана. В этот-то период времени я и прославился как знаменитый путешественник, затаенных мыслей которого никто не подозревал. Правда, я и прежде был известен как путешественник, но только в этот период я дал главную массу моих ученых трудов. Путешествуя, я искал и других способов мести, я с громадным интересом следил за успехами воздухоплавания. Случай натолкнул меня на Чи-Най-Чанга, я спас ему жизнь и узнал историю клада. Тогда в моей голове созрела смелая мысль. Я подумал, что с помощью этого клада могу купить самое лучшее изобретение в области воздухоплавания и применить это изобретение к мести.

Верлов на минуту замолк.

Суравин, Бромберг и Вера слушали его с самым серьезным вниманием, и в глазах их постепенно загорался странный огонь.

– Итак, продолжаю! – снова заговорил Верлов. – Мне нужно было сначала приобрести клад, а затем изобретение, но… денег на поиски клада у меня было слишком мало. Что было делать? Я стал сначала искать изобретателя, решив отдать в задаток за хорошее изобретение остаток своего состояния и после этого искать денег.

Я так и сделал. Но когда пришла пора искать остальных денег, я наткнулся на чисто русскую косность купцов, в силу которой никто не давал мне денег, не веря в изобретение. Правда, я мог перепродать изобретение правительству, но тогда я не был бы полновластным хозяином и мой план неминуемо рухнул бы. Мое имя стало бы известным. Вот в силу каких побуждений я решился на насильственный заем, носивший характер экспроприации.