Клайв Стейплз Льюис. Человек, подаривший миру Нарнию

Другие беспокоились из-за еженедельных утомительных переездов между университетами, однако время показало, что Льюис вполне справляется с новым расписанием. Неделю он проводил в комфортабельных, отделанных деревянными панелями покоях Магдален-колледжа, на выходные возвращался в Оксфорд, прямым поездом из Кембриджа до Рьюли-стейшн в Оксфорде. Поезд этот называли «Ползуном» (он останавливался на каждой станции и тратил три часа на то, чтобы проехать 128 километров), а дорогу — «Мозговой извилиной» (поскольку члены обоих университетов частенько ездили по этому маршруту). Ныне уже не существует ни оксфордская станция с таким названием, ни вся линия.

Еще кому-то казалось, что Льюис слишком много усилий прилагает для того, чтобы прижиться в Кембридже — возможно, это последствие первоначальных страхов не вписаться в новое окружение. Ричард Лэдборо, член колледжа, заведовавший здесь библиотекой в 1949–1972 годах, считал, что Льюис чересчур старался завоевать симпатии магдаленцев и с этой целью маскировал свою застенчивость и нелюдимость рокочущим голосом и добродушием «на манер славного фермера». Уж не принимали ли проявления льюисовской застенчивости за напор? Но в конечном счете он встретил здесь гораздо большее гостеприимство, чем смел надеяться.

К концу первого года пребывания в Кембридже Льюис смог «объявить переезд в Кембридж величайшей удачей». Кембриджский Магдален-колледж оказался «меньше, мягче и любезнее», чем его оксфордский тезка. По сравнению с быстро индустриализирующимся Оксфордом Кембридж воспринимался как «упоительно маленький» город с ярмаркой, здесь Льюис всегда имел возможность «прогуляться по настоящей сельской местности», когда бы ни захотел. «Все друзья говорят, что я выгляжу моложе прежнего»[658].

Ренессанс: инаугурационная лекция в Кембридже

Успех инаугурационной лекции Льюиса в роли первого кембриджского профессора английской литературы Средневековья и Возрождения, вероятно, также способствовал его душевному подъему. Читалась эта лекция в 17.00 в самом большом лекционном зале для гуманитариев, какой имел в своем распоряжении Кембридж, в день рождения Льюиса: 29 ноября 1954 ему исполнилось 56 лет. Он еще жил в Оксфорде. Сохранились многочисленные рассказы об этом выступлении, об огромных толпах, стекавшихся послушать Льюиса, о замечательном искусстве лектора[659]. Третья программа BBC подумывала даже о том, чтобы пустить запись лекции в эфир — редчайшая честь для столь академического мероприятия[660].

Льюис сосредоточился на периодизации истории литературы, эту проблему он уже затрагивал в давних кембриджских лекциях — в восьми еженедельных лекциях по литературе Возрождения, которые он читал в весенний семестр 1939 года, и лекции имени Кларка в Тринити-колледже в мае 1944-го. Теперь Льюис повторил основную мысль этих лекций: «Ренессанса не было». Он уже несколько лет работал над этой мыслью. В 1941 году он писал специалисту по Мильтону Дугласу Бушу: «Моя линия — определить Ренессанс как „воображаемое явление, которому приписывается все, что современному автору приглянется в пятнадцатом или шестнадцатом столетии“»[661].

Это дерзкое и вызывающее утверждение нуждается в тщательной коррекции. Принципиальное возражение было направлено против широко распространенного мнения, будто некий период под названием «Ренессанс» устраняет скучные старые обычаи средних веков, открывая путь новому золотому веку и в литературе, и в философии и богословии. Это, утверждал Льюис, миф, сконструированный никем иным, как провозвестниками «Ренессанса». И ученые, избегая обличать этот миф, попросту увековечивают идеологически окрашенное прочтение истории английской литературы. Отстаивая свое мнение, Льюис приводил слова кембриджского историка Джорджа Маколея Тревельяна (1876–1962), благодаря которому он получил приглашение прочесть в 1944 году лекции в Тринити-колледже: «В отличие от дат, „периоды“ — не факты. Это выстроенные задним числом концепции прошлых событий, полезные для ведения дискуссий, но очень часто сбивающие с толку мысль историка»[662].