Клайв Стейплз Льюис. Человек, подаривший миру Нарнию

Представление о Льюисе как о «динозавре», массивном чудище, чьи ценности и методы работы мало приспособлены к современному миру, подкреплялось меняющимися в пятидесятые годы академическими манерами. Личная библиотека Льюиса обнаруживает следы интенсивной работы: краткие аннотации и подчеркивания, порой разными чернилами, свидетельствуют о многократном перечитывании уже знакомых текстов. Британский историк Кит Томас (род. 1933) недавно писал о характере чтения в пору английского Ренессанса, особо отмечая роль аннотаций как средства сберегать мысли, приходящие в голову на протяжении длительной работы с текстом:

Читатели эпохи Ренессанса имели обыкновение отмечать ключевые строки, подчеркивая их или проводя черту с указанием на поля — первый прообраз современного выделения желтым маркером. Согласно специалисту по педагогике эпохи Иакова I Джону Бринсли, «лучшие книги самых великих ученых и самых усердных студиозусов» сплошь испещрены пометками, «черточками под и над словами» или же «какими-нибудь галочками, буквами или иными знаками, которые помогали восстановить память и знание об этом предмете»[665].

Томас, разделяющий убеждение Льюиса о необходимости широкого и активного чтения первоисточников, также замечал, что «превращается в динозавра». Исследователи перестали читать книги от корки до корки, они отбирают ключевые слова и пассажи с помощью поисковых машин. Но такой подход ослабил способность исследователей проникать в глубинные структуры и внутреннюю логику обсуждаемого текста и заметно снизил вероятность «неожиданных открытий, которые приносит счастливый случай». Как горестно замечает Томас, мы пришли к печальной ситуации, когда истина, которая раньше достигалась многолетним, медленным и трудным накоплением фактов, теперь «открывается сколько-нибудь прилежному студенту за несколько утренних часов».

Любой, кто держал в руках щедро исписанные примечаниями книги из личной библиотеки Льюиса, не может усомниться в интенсивности и качестве его работы с изучаемыми текстами. Льюис мог бы служить примером как раз такого вникания в текст и созидания концепций, каким восхищается Томас — полагая при этом, что современные технологии обрекают этот подход на упадок и постепенное исчезновение. В самом ли деле прежнее искусство читать книги вымирает? Именуя себя динозавром, говорил ли Льюис о своих методах исследования или только о выводах? Кажется, Льюис все более обостренно чувствует себя последним свидетелем ушедшей эпохи академических методов, в особенности интеллектуальной привычки работать с первоисточниками — эта привычка, видимо, исчезла вместе с его поколением.

В итоге Льюису выпал долгий продуктивный период в Кембридже, покуда в октябре 1963 ухудшающееся здоровье не вынудило его, наконец, оставить кафедру. По моим подсчетам, в эти кембриджские годы Льюис написал тринадцать книг и сорок четыре статьи, не говоря уж о многочисленных рецензиях и нескольких стихотворениях, и издал три сборника эссе. Случались, разумеется, и конфликты, самый заметный — спор 1960 года с Ф. Р. Ливисом и его сторонниками о преимуществах литературно-критического подхода. Тем не менее кембриджский период стал для Льюиса хотя отнюдь не «Долиной по имени покой», как у Беньяна, но все же оазисом творческой активности, благодаря чему появились некоторые из самых значительных его книг, в том числе «Пока мы лиц не обрели» (1956), «Рассуждение о псалмах» (1958), «Любовь» (1960), «Опыт критики» (1961) и «Отброшенный образ» (опубликован посмертно в 1964 году).

Но главным событием этого периода стало то личное обстоятельство, которое заметно отразилось и на творчестве той поры: Льюис обрел новую и довольно требовательную музу — Хелен Джой Дэвидмен.

Литературный роман: появляется Джой Дэвидмен

В понедельник 23 апреля 1956 года, без всякой публичности и даже не соизволив сделать предварительное объявление, К. С. Льюис женился на Хелен Джой Дэвидмен Грешэм, разведенной американке, младше его на 16 лет. Гражданская церемония совершилась в регистрационном бюро Оксфорда на Сент-Джайлс. Свидетелями стали друзья Льюиса доктор Роберт Хавард и Остин Фаррер. Толкин не присутствовал, более того, он узнал об этом событии с некоторым опозданием. С точки зрения Льюиса, регистрация брака имела исключительно практический смысл: миссис Грешэм получала законное право остаться с обоими сыновьями в Оксфорде после того, как 31 мая 1956 года истекала их британская виза.