Клан солнца

— Если привычный — то же, что лошадью, — ответил Казимир. — А если с непривычки, может, и сложно, почём мне знать? Я с детства летаю.

— Если высоты не боишься, то пустяки, — вставила Олеся.

— Замолчи, дочь! Негоже влезать без спросу, — упрекнул её, наконец, Казимир и повернулся ко мне. — Избаловал я её совсем. Уже и помолчать не может, когда мужчины разговаривают.

— Ничего страшного, — улыбнулся я. — Бывает. А можно попробовать полетать?

— Да пожалуйста! — князь обернулся к змейнику. — Дубина, седлай Ушастого.

На взлётную площадку вывели крупного «птеродактиля», у которого по бокам головы находились выступы, похожие на уши. У других змеев эти бугры были не столь ярко выраженными.

— Этот самый спокойный, — объяснил Казимир. — Мы на нём молодёжь летать учим.

Олеся тоже вывела змея — тот имел габариты поменьше. Если у Ушастого окрас был серо-жёлтый, то у ящера Олеси (она звала его Ретивый) кожа отливала синевой.

— Я покажу, как управлять, — заявила Олеся. — Ты же не против, отец?

— Если только Святослав не будет против.

— Я с радостью поучусь, — сказал я.

Олеся весьма лаконично объяснила общие моменты: как садиться в седло, как набирать высоту, опускаться и поворачивать, что надо делать в полёте, а чего делать не стоит. Управлялся змей в горизонтальной плоскости поводьями, а в вертикальной — стременами. Казимир наблюдал за нами со стороны, иногда добавляя что-нибудь к словам дочери или поправляя её.

Ушастый, как уверял Казимир, был самым спокойным из всех, но в седло мне удалось забраться лишь с третьей попытки. По сравнению с лошадью змей оказался слишком вертлявым. Вначале ему следовало пригнуть шею к земле и только после этого лезть. Первые два раза он меня чуть не скинул, но потом всё же получилось взгромоздиться на загривок летающего монстра.

Было непривычно. К верховой езде моё тело оказалось хорошо адаптировано, но не к этим существам. Я едва держался, чтобы не упасть. Седло находилось на загривке змея, а тот постоянно мотал головой. Олеся помогла мне закрепиться. Для этого служили ремни, удерживающие человека за ноги и пояс. В случае ранения или смерти «летательного аппарата», ездок, понятное дело, упадёт вместе с ним, но это всё лучше, чем отправиться в свободный полёт от любого неосторожного движения.

Олеся легко запрыгнула на загривок Ретивому, несколькими быстрыми движениями затянула ремни. Себе на голову она водрузила стальной сферический шлем с кожаными нащёчниками и длинным синим хвостом, торчащим из макушки.

— Полетели? — Олеся улыбалась то ли моей неуклюжести, то ли радуясь предстоящему полёту.

— Какой лететь?! — возмутился Казимир. — Парень первый раз в седло сел. Пусть вначале на привязи потренируется. Дубина, неси привязь!

— Не надо, — отказался я. — Ничего со мной не случится. Разбиться — не разобьюсь, а остальное — ерунда.

— Ну как же не надо? Первый раз ведь!

— Ремни крепкие. А Ушастый, ты сам сказал, спокойный. Меня уже много кто пытался убить. Этот зверь точно не справится.

— А, дело твоё, — махнул рукой Казимир. — Только потом не пеняй на меня, что не предупредил.

На самом деле было немного волнительно, сердце забилось сильнее обычного. С парашютом я уже прыгал: мы с женой устроили себе как-то раз экстремальное развлечение. Ощущения, надо сказать, незабываемые. А теперь снова предстояло испытать это чувство полёта. Оно пугало и манило одновременно.

Олеся пришпорила «птеродактиля», вытянула ноги вперёд, уперев их в стремена под нужным углом, и змей, взмахнув широкими перепончатыми крыльями, тут же оказался в нескольких метрах над землёй и стал стремительно набирать высоту.

Мне же Ушастого получилось поднять не сразу. Он долго бегал по площадке, не понимая, что от него хотят, но после четвёртого круга мне всё-таки удалось правильным образом упереть ноги в стремена, и ящер взмыл под облака.

Площадка, змейницы, серые стены и башни, увенчанные огромными баллистами, быстро удалялись. С высоты птичьего полёта передо мной как на ладони предстала крепость со всеми обводами стен и город, приткнувшийся к склону сопки. Одна из башен замка то ли перестраивалась, то ли ремонтировалась. Она была обнесена строительными лесами, на которых копошились люди.

Холодный ветер обдувал лицо, трепал одежду, а за спиной раздавались мощные хлопки крыльев. От высоты захватывало дух.

Я вцепился в поводья, боясь сделать лишнее движение и опасаясь непредсказуемого поведения Ушастого, но тот спокойно и плавно набирал высоту. А Олеся тем временем то кружила над моей головой, то выделывал мёртвые петли и прочие трюки, словно хвастаясь своими навыками.

Решив, что поднялся достаточно, я сменил положение ног, и Ушастый полетел параллельно земле. Теперь можно было осмотреться.

Гряда сопок тянулись с севера на юг, зеленая внизу хвойными лесами. Петляла, огибая холмы, серебристая лента реки. Вдоль неё толпилось достаточно много сёл и деревень с раскинувшимися вокруг полями, размежёванными на узкие полосы. Местность оказалась не такой уж и безлюдной, как представлялась мне изначально.