Читаем Клан Сопрано полностью

Святой Эльзеар был французским дворянином, который умер в возрасте 38 лет и уважал обет девственности, данный его женой. Это значит, что Тони, Поли, Крис и другие мафиози в серии «Карусель» выражают почтение человеку, прожившему такую жизнь, которую они предпочли бы избежать любой ценой.

И не потому, что их жизни намного лучше. Пока Тони и Мелфи ведут дискуссию во время сеанса психотерапии, люди развлекаются на жутких аттракционах в парке, потому что они устали, а образ жизни гангстера — это, в сущности, одна долгая поездка на аттракционе «Великое приключение». Сначала ты примерно час ждешь своей очереди у линии, затем визжишь от страха 90 секунд, а потом возвращаешься к другой линии.

Почему Тони и Крис грабят награбленное? Потому что это хоть какое-то действие, чтобы развеять скуку и забыть, что жизнь оказалась менее гламурной, чем они представляли. Эти двое пьют украденное вино и снова вспоминают случившееся («Мы обнесли байкеров!»), но проходит время, и, как известно, алкоголь и воспоминания улетучиваются. Все возвращается на круги своя: очередная карточная игра в «Сатриале», очередные головные боли, очередной день в ожидании новых приключений.

Тони так описывает Мелфи свое отношение к жизни после комы: «Каждый день — это дар… Разве стоит мне… ограничиваться парой носков?»

Прежний Тони мог по меньшей мере рассчитывать на определенные радости от любовниц, пока отношения возбуждали его. А у нового Тони и этого нет: когда он стоит на твердой земле, его несостоявшаяся любовница Джулианна смеется на карусели и слишком занята, чтобы заметить его.

Во время показа сериала его противники жаловались, что мафиози в нем выглядят слишком привлекательно, несмотря на то, что Чейз, Уинтер и компания делали все возможное, чтобы показать, как уродливы и пусты жизни их героев, как патетично и эгоистично все, на чем основана их бравада.

Поли Уолнатс не тот человек, которым восхищаются. Он вечно ноющий скряга с обостренным чувством своего права. Его с трудом выносят даже другие мафиози. И у них появляется обоснованная причина сторонится его, когда скупость Поли в отношении праздничных аттракционов ставит под угрозу жизни детей. К нему справедливо относятся как к изгою, а он сталкивается с угрозой смерти от рака простаты, и единственный человек, к которому он может обратиться — приемная мать, которую он проклял и бросил.

Теперь о Кристофере. Его не любит никто, кроме женщин с низкой самооценкой. Его голливудские мечты никуда не приведут, его положение в Семье определяется лишь родственными связями, и даже Тони постоянно подкалывает его. У него не хватает силы воли, чтобы отказаться от наркотиков. И, предав Адриану (которую мы в последний раз видим в воспоминаниях в ранее вырезанной сцене из серии «Стоянка длительного хранения» пятого сезона), он не только убил женщину своей мечты, но развил в себе такую одержимостью ею, что память о ее жизни и смерти, кажется, разрушает его.

В этом эпизоде случается много важных событий: Кристофер женится на беременной подружке Келли (Кара Буоно[391]) и снова срывается; Тони и Фил перестают считаться с Джонни, — то есть в будущем у них намечается немало секретных сделок, а Джонни останется номинальным боссом, как Джуниор, Лиз Ла Серва (Пэтти Маккормак) говорит Кармеле, будто знает, что на самом деле случилось с ее дочерью. Но все эти события представлены так, словно людям наскучили их занятия, и они предпочитают не замечать даже то, что происходит у них под носом.

До женитьбы Кристофера на Келли мы лишь раз встречаем эту девушку[392]. Если в сериале не уделяется достаточного внимания введению персонажа, значит, нам и не нужно много знать о Келли, кроме того, что она заменитель Адрианы — она не так тщательно следит за собой, но кажется более гибкой и умеющей подстраиваться под своего мужчину и его настроение. Она и есть Адриана, только более сдержанная, но в ней нет того огонька, который делал Адриану особенной и привлекательной: с той Адрианой Крис не знал, чего он на самом деле не хочет.

Все эти герои находятся на карусели. Прекрасно. Но это не американские горки с резкими подъемами, взлетами и петлями. Это карусель, подобная ленте доставки багажа. Они просто едут по кругу, проезжая мимо одних и тех же разочарованных лиц, ожидая, что кто-то возьмет их туда, где интересно. Когда-нибудь эта карусель рухнет, как это было с аттракционом «чашки» на празднике Святого Эльзеара. И когда это произойдет, урон будет намного больше, чем не слишком серьезная травма ребенка.

<p>Сезон 6 / Эпизод 10. «Мо и Джо»</p>

Сценарист: Мэтью Вайнер

Режиссер: Стив Шилл

Вито в целом

«Я согласен». — Джонни Сэк

Вито прожил на свободе довольно долго, и теперь он хочет умереть.

Перейти на страницу:

Все книги серии Киноstory

Похожие книги

99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее
99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее

Все мы в разной степени что-то знаем об искусстве, что-то слышали, что-то случайно заметили, а в чем-то глубоко убеждены с самого детства. Когда мы приходим в музей, то посредником между нами и искусством становится экскурсовод. Именно он может ответить здесь и сейчас на интересующий нас вопрос. Но иногда по той или иной причине ему не удается это сделать, да и не всегда мы решаемся о чем-то спросить.Алина Никонова – искусствовед и блогер – отвечает на вопросы, которые вы не решались задать:– почему Пикассо писал такие странные картины и что в них гениального?– как отличить хорошую картину от плохой?– сколько стоит все то, что находится в музеях?– есть ли в древнеегипетском искусстве что-то мистическое?– почему некоторые картины подвергаются нападению сумасшедших?– как понимать картины Сальвадора Дали, если они такие необычные?

Алина Викторовна Никонова , Алина Никонова

Искусствоведение / Прочее / Изобразительное искусство, фотография
Истина в кино
Истина в кино

Новая книга Егора Холмогорова посвящена современному российскому и зарубежному кино. Ее без преувеличения можно назвать гидом по лабиринтам сюжетных хитросплетений и сценическому мастерству многих нашумевших фильмов последних лет: от отечественных «Викинга» и «Матильды» до зарубежных «Игры престолов» и «Темной башни». Если представить, что кто-то долгое время провел в летаргическом сне, и теперь, очнувшись, мечтает познакомиться с новинками кинематографа, то лучшей книги для этого не найти. Да и те, кто не спал, с удовольствием освежат свою память, ведь количество фильмов, к которым обращается книга — более семи десятков.Но при этом автор выходит далеко за пределы сферы киноискусства, то погружаясь в глубины истории кино и просто истории — как русской, так и зарубежной, то взлетая мыслью к высотам международной политики, вплетая в единую канву своих рассуждений шпионские сериалы и убийство Скрипаля, гражданскую войну Севера и Юга США и противостояние Трампа и Клинтон, отмечая в российском и западном кинематографе новые веяния и старые язвы.Кино под пером Егора Холмогорова перестает быть иллюзионом и становится ключом к пониманию настоящего, прошлого и будущего.

Егор Станиславович Холмогоров

Искусствоведение
Страдающее Средневековье. Парадоксы христианской иконографии
Страдающее Средневековье. Парадоксы христианской иконографии

Эта книга расскажет о том, как в христианской иконографии священное переплеталось с комичным, монструозным и непристойным. Многое из того, что сегодня кажется возмутительным святотатством, в Средневековье, эпоху почти всеобщей религиозности, было вполне в порядке вещей.Речь пойдёт об обезьянах на полях древних текстов, непристойных фигурах на стенах церквей и о святых в монструозном обличье. Откуда взялись эти образы, и как они связаны с последующим развитием мирового искусства?Первый на русском языке научно-популярный текст, охватывающий столько сюжетов средневековой иконографии, выходит по инициативе «Страдающего Средневековья» — сообщества любителей истории, объединившего почти полмиллиона подписчиков. Более 600 иллюстраций, уникальный текст и немного юмора — вот так и следует говорить об искусстве.

Дильшат Харман , Михаил Романович Майзульс , Сергей Олегович Зотов

Искусствоведение