Читаем Клан Сопрано полностью

Из семьи Сопрано Медоу добирается до ресторана последней. Идет финальная сцена финального эпизода сериала, а Дэвид Чейз уделяет не меньше минуты неумению Медоу парковаться. Напряжение уже просто невыносимо. Как часто в «Клане Сопрано» герой или герои проводят много экранного времени, болтая о всякой ерунде, зацикливаясь на каких-то обыденных мелочах, связанных с бизнесом, а затем в этом недраматическом контексте вдруг кого-то бьют, или пуля выносит кому-то мозги. Ваше внимание начинает притупляться, и тут раз — УДАР.

Мы и сейчас ожидает такого развития действия. Но нет.

Медоу успешно припарковывает машину.

Она бежит через дорогу.

Мы беспокоимся, что ее собьют.

Нет.

Переход сцены — помещение ресторана.

Тони поднимает голову, потому что слышит звук колокольчика.

Резкий переход сцены — черный экран.

Звука тоже нет.

После десяти секунд отсутствия изображения и звука начинаются титры.

Музыки нет.

Финал «Клана Сопрано» был настолько дерзок с точки зрения структуры и так глубоко огорчителен, что зрители в то время открыто протестовали против него и спорили о его значении, надеясь на продолжение. Последний эпизод показали по телевидению летом 2007 года, после трех сезонов сериала «Остаться в живых» (Lost) по ABC — фильма, который научил зрителей искать модели и ключи-разгадки, чтобы понять или предсказать элементы сюжета, которые авторы не были готовы разглашать. Интернет взорвался теориями, которые объясняли черный экран последнего кадра, строили диаграммы, подводили под это базу и т. д. Большая часть зрителей задалась вопросом, убили ли Тони, будто суть всего сериала и его развязки состояла именно в этом. Они пытались «решить» загадку финальной сцены, словно это какой-то акростих, а затем восклицали: «Я понял!» Неважно, что в фильме есть многие доказательства, вроде заявления Бобби о том, что ты не услышишь, когда это случится, или вроде беззвучного выстрела, убравшего Джерри Хаердо. В сериале было и немало других моментов, которые могли бы запутать ситуацию и которые надо было бы специально проигнорировать — например, рассуждения Кармелы о том, что телесериал продолжается после того, как зритель (мы, не Тони) перестает смотреть его, или песня группы Journey, которая говорит об истории «продолжающейся, продолжающейся и продолжающейся».

Честно говоря, «Клан Сопрано» достаточно плотно насыщен отсылками, мотивами и «мифологией», которые стоит (а быть может, не стоит) внимательно рассмотреть. Он полон элементов, которые могут значить все или ничего. Возьмем ситуацию с яйцами, которые, как мы уже отмечали, возможно, являются своеобразным ответом Чейза и компании на апельсины из фильмов «Крестный отец»: Ричи жарит яичницу в доме Ливии, в том же самом доме, где он позже умрет; Ральфи делает омлет, когда Тони приходит к нему и убивает его; Тони наступает на тухлые яйца непосредственно перед тем, когда он принимает решение убить Тони Би; дряхлый Джуниор называет Тони Би «Тони „Эгг“» [egg (англ.) яйцо — Прим. пер.)], в то время как Бобби жарит яйца; и через несколько секунд следует звонок с сообщением о смерти Кармайна; у Кармайна случается инсульт, когда он ест салат с яйцами; Адриана предлагает Крису яичницу прямо перед тем, когда он уходит и решает сдать ее Тони; Валентина получает ужасные ожоги, взбивая яйца; Дженис делает фриттату [итальянский омлет — Прим. пер.] перед тем, как Тони велит Бобби совершить его первое убийство — и так далее, и так далее.

Число семь встречается в сериале так же часто, как яйца. По словам Чейза, в фильме семь сезонов, один из которых отрывается словами о «Семи душах»; имена Энтони [Anthony — Прим. пер.] и Кармела содержат по семь букв, как и слова Везувий и Сопрано; семь фрагментарных сновидений открывают предательство Пусси в серии «Веселый дом»; Глория говорит Тони, что она убила семь отношений, в то время как Эми в серии «D-девочка» начинает рассказывать Крису о пирамиде семи потребностей. А в рэпера Да Люкс стреляют семь раз. Семь эпизодов имеют дело с «Тесаком» — фильмом об убитом гангстере, который стал Беспощадным жнецом, а кроме того, седьмой эпизод каждого сезона касается прошлого Тони и его проклятых генов. И когда доктор Краковер описывает судьбу Тони (опять же в седьмом эпизоде), то говорит, что таких нужно заключать в тюрьму и каждый день в течение семи лет заставлять их читать «Преступление и наказание». Можно составить длинный список таких вещей и с их помощью все объяснить. Несомненно, он есть у многих людей. Но нет ни одного пункта, который объясняет, что…

<p>Дебаты: не прекращай верить</p>

Тыточнознаешь, что случилось в конце «Клана Сопрано»

После нескольких безуспешных попыток привести в порядок наши противоречивые чувства и теории относительно финальной сцены «Клана Сопрано» мы решили все обсудить.

Перейти на страницу:

Все книги серии Киноstory

Похожие книги

99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее
99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее

Все мы в разной степени что-то знаем об искусстве, что-то слышали, что-то случайно заметили, а в чем-то глубоко убеждены с самого детства. Когда мы приходим в музей, то посредником между нами и искусством становится экскурсовод. Именно он может ответить здесь и сейчас на интересующий нас вопрос. Но иногда по той или иной причине ему не удается это сделать, да и не всегда мы решаемся о чем-то спросить.Алина Никонова – искусствовед и блогер – отвечает на вопросы, которые вы не решались задать:– почему Пикассо писал такие странные картины и что в них гениального?– как отличить хорошую картину от плохой?– сколько стоит все то, что находится в музеях?– есть ли в древнеегипетском искусстве что-то мистическое?– почему некоторые картины подвергаются нападению сумасшедших?– как понимать картины Сальвадора Дали, если они такие необычные?

Алина Викторовна Никонова , Алина Никонова

Искусствоведение / Прочее / Изобразительное искусство, фотография
Истина в кино
Истина в кино

Новая книга Егора Холмогорова посвящена современному российскому и зарубежному кино. Ее без преувеличения можно назвать гидом по лабиринтам сюжетных хитросплетений и сценическому мастерству многих нашумевших фильмов последних лет: от отечественных «Викинга» и «Матильды» до зарубежных «Игры престолов» и «Темной башни». Если представить, что кто-то долгое время провел в летаргическом сне, и теперь, очнувшись, мечтает познакомиться с новинками кинематографа, то лучшей книги для этого не найти. Да и те, кто не спал, с удовольствием освежат свою память, ведь количество фильмов, к которым обращается книга — более семи десятков.Но при этом автор выходит далеко за пределы сферы киноискусства, то погружаясь в глубины истории кино и просто истории — как русской, так и зарубежной, то взлетая мыслью к высотам международной политики, вплетая в единую канву своих рассуждений шпионские сериалы и убийство Скрипаля, гражданскую войну Севера и Юга США и противостояние Трампа и Клинтон, отмечая в российском и западном кинематографе новые веяния и старые язвы.Кино под пером Егора Холмогорова перестает быть иллюзионом и становится ключом к пониманию настоящего, прошлого и будущего.

Егор Станиславович Холмогоров

Искусствоведение
Страдающее Средневековье. Парадоксы христианской иконографии
Страдающее Средневековье. Парадоксы христианской иконографии

Эта книга расскажет о том, как в христианской иконографии священное переплеталось с комичным, монструозным и непристойным. Многое из того, что сегодня кажется возмутительным святотатством, в Средневековье, эпоху почти всеобщей религиозности, было вполне в порядке вещей.Речь пойдёт об обезьянах на полях древних текстов, непристойных фигурах на стенах церквей и о святых в монструозном обличье. Откуда взялись эти образы, и как они связаны с последующим развитием мирового искусства?Первый на русском языке научно-популярный текст, охватывающий столько сюжетов средневековой иконографии, выходит по инициативе «Страдающего Средневековья» — сообщества любителей истории, объединившего почти полмиллиона подписчиков. Более 600 иллюстраций, уникальный текст и немного юмора — вот так и следует говорить об искусстве.

Дильшат Харман , Михаил Романович Майзульс , Сергей Олегович Зотов

Искусствоведение