Кланы в постсоветской Центральной Азии

Волна протеста, всколыхнувшая Центральную Азию, имеет социальную базу, далеко выходящую за пределы молодежных протестов. Например, акции, направленные против переименования столицы Казахстана, прокатились практически по всем крупным городам. Казахстанцы, несмотря на предупреждения Генеральной прокуратуры, выходили на улицы с лозунгами: «Моя столица Астана!», «От правды не убежишь!», «Полиция вместе с народом», «Мы никого не боимся!», «Шал кет!» (Старик, уходи)[209].

Прямо затронули интересы верхушки клановых структур народные выступления в Киргизии в конце 2019 г., инициированные журналистским расследованием нелегальных каналов вывода за пределы страны 700 млн долларов. Журналисты радио «Азаттык» и Kloop.kg, представители международной организации Organized Crime and Corruption Reporting Project (OCCRP), движения «Умут 2020» опубликовали часть материала о коррупции среди депутатов Шогорку Кенеша (парламента) и чиновников, преступной деятельности экс-заместителя председателя Государственной таможенной службы Киргизии Раимбека Матраимова (именуемого в народе Ра-им-миллион). В число упоминаемых мздоимцев вошел большой список высших чиновников, в том числе из окружения президента Сооронбая Жээнбекова. Причем киргизский эксперт М. Сариев верно отметил, что в народном возмущении «ставка делается не на региональные кланы» и не затрагивает их интересы[210].

Показательны и лозунги, с которыми выходили протестующие: «Власть – народу!», «В тюрьму воров!», «Реальные реформы». Митингующие требовали привлечь к ответственности Раимбека Матраимова, одного из фигурантов скандального расследования, а также отставки глав Госкомитета национальной безопасности, Антикоррупционной службы, Государственной службы по борьбе с экономическими преступлениями и МВД.

Один из участников акции, председатель Комитета защиты свободы слова Адиль Турдукулов, рассказал, что «милиция не разгоняла митингующих, несмотря на запрет, связанный с проведением в Бишкеке саммита Организации Договора коллективной безопасности (ОДКБ). Власть не решилась разгонять митинг, поскольку это спровоцировало бы негативную реакцию гражданского общества. Люди и так недовольны сложившейся ситуацией. А с учетом того, что на акцию вышла молодежь, которая ранее игнорировала участие в митингах, все могло закончиться столкновениями»[211].

Замечательно и то, что в ходе нарастающего народного протеста начинает формироваться здоровая оппозиция, которая может адекватно ответить на запросы общества в целом и рядовых участников клановых образований. Так, еще в октябре 2019 г. по запросу оппозиционного политика Темирлана Султанбекова «О привлечении к уголовной ответственности бывшего спикера парламента Киргизии, младшего брата президента страны за злоупотребление служебным положением» по факту коррупции при модернизации ТЭЦ Бишкека. В обращении Султанбекова говорилось, что «при принятии закона о ратификации соглашения по финансированию ТЭЦ из-за рубежа на тот момент спикер парламента Асылбек Жээнбеков провел через палату этот документ за один день вместо 1,5 месяца по регламенту. В результате депутаты лишились возможности найти в законе неточности или ошибки и исправить их».

В ходе разбирательства под стражу были взяты бывшие премьер-министры Сапар Искаков и Жанторо Сатыбалдиев, депутат Жогорку Кенеша Османбек Артыкбаев, топ-менеджеры энергохолдинга. Под домашним арестом находится экс-министр финансов Ольга Лаврова. Всем были предъявлены обвинения по фактам злоупотребления служебным положением и коррупции. По данным следствия, из 386 млн долларов, потраченных на модернизацию ТЭЦ, сумма хищений превысила 100 млн долларов[212].

Как показывает пример, власть, несмотря на тесные отношения (и даже родственные) вынуждена под давлением народных масс социализироваться, идти навстречу нарастающим общественным настроениям, а политическую субъектность обретают лидеры, не ангажированные интересами клановой верхушки.

О социализации как механизме, благодаря которому власть обретает стабильность, говорил еще классик кратологии Бертран Жювенель[213].

Кланы как составной элемент политической надстройки не могут оставаться инертными в условиях нарастания общественного движения. Как показывает практика, существует потенциальная возможность его канализации в двух направлениях: прозападного мейнстрима и движения в сторону обусловленной историко-культурными основаниями перспективы общественного развития. Реалистичность как первого, так и второго направлений демонстрирует общественно-политическая реальность постсоветской Центральной Азии. Так, наличие вестернизированных общественных настроений демонстрирует молодежь в ходе буквально захлестнувших новые независимые государства Азии протестов «новой волны». Неоднозначно выглядит и выбор центральной власти республик Центральной Азии, во многом ангажированный прозападной позицией элит.