Кланы в постсоветской Центральной Азии

Однако пожелания автора, получавшей образование в одном из европейских университетов, основываются исключительно на западных установках продвижения демократического транзита, не отражающих социальную реальность постсоветской Киргизии. Позиция Д. Вейцель воспроизводит известное положение С. Хантингтона о том, что модернизация обязательно ведет к смещению «лояльности от семьи, деревни и племени к нации».

Однако вариативная общественная практика постсоветских независимых государств дает основание задуматься, по крайней мере, над существенной корректировкой утверждения С. Хантингтона.

Необходимо заметить, что надежды с замещением традиционных институтов Центральной Азии политической нацией родоплеменных отношений гражданственностью, а непосредственную демократию «демократическим транзитом» западного образца не оправдались, что признает практически единодушно не только научное сообщество стран постсоветского пространства, но и западная политическая наука.

Следует заметить, что, по крайней мере, инсценировка движения по пути, указанному западным опытом, во многом обусловлена стратегией власти центральноазиатских республик «многовекторного» выбора, который помимо имиджевых преференций сулит некоторые материальные выгоды (прежде всего для элиты этих стран).

Либерально-демократический выбор новых независимых государств активно поддерживает несистемная оппозиция, находящаяся, по известным причинам, за пределами стран. Однако существенного влияния на социально-политическую обстановку на родине таковая не имеет. По поводу «казахстанской оппозиции» политолог Айгуль Омарова высказалась таким образом: «Для меня нет такого понятия, как “казахстанская оппозиция за рубежом”. Есть разрозненные группы и отдельные люди, которые почему-то присвоили себе право именоваться оппозицией. Но давайте вспомним значение этого слова. В самом широком понимании оно означает партию, движение, общественное объединение или группу людей, выступающих против власти, существующего государственного режима либо мнения большинства (в последнем случае речь идет о внутрипартийных делах). Если исходить из такого понимания, то казахстанцев, которые живут за рубежом и время от времени делают заявления с критикой происходящего в стране, трудно назвать оппозицией. Практически все они не несут никакой идеологии и не высказывают идей, способных их объединить. К оппозиционерам можно отнести, да и то с большой натяжкой, только двоих, а именно Акежана Кажегельдина и Мухтара Аблязова. Вот вокруг них и пытаются, уж извините за такое выражение, кучковаться все остальные.

При этом, как лично мне кажется, позиции Аблязова сегодня, если говорить о противостоянии властям нашей страны и идеологическом наполнении, выглядят предпочтительнее. Поясню. Первым в свое время политическую партию как альтернативу провластным объединениям создал бывший премьер-министр Кажегельдин. Его РНПК, казалось, разбудила общество. И прежде всего, потому, что рядом с экс-премьером появились интеллектуалы, такие, например, как Нурбулат Масанов, а также люди с жизненным опытом, осознававшие, в какой стране хотели бы жить. Не случайно филиалы партии появились разом на всей территории Казахстана. И зачастую во главе их встали люди образованные, авторитетные, многих из которых знаю и искренне уважаю. Однако с высоты дня сегодняшнего считаю, что Акежан Магжанович не оценил соратников и не понял, какой потенциал в них заложен. И это печально. Ведь главное состояло в том, что это были прежде всего люди идейные. А сегодня таких, идейных, рядом с Кажегельдиным нет. После того, как РНПК под двлением властей и в результате самоустранения Кажегельдина приказала долго жить, часть активистов перебралась в ряды ДВК, другие вообще отошли от политики, а третьи вступили в официально зарегистрированные партии.

Но, возвращаясь к вопросу о том, как можно охарактеризовать казахстанскую оппозицию за рубежом, отвечу коротко: никак. Невозможно дать сколько-нибудь конкретную оценку людям, которые спорадически выстреливают какими-то заявлениями, но при этом не ведут никакой созидательной деятельности»[324].

В прямо противоположную сплочению общества сторону направлены акции несистемной оппозиции, разжигающие межнациональную и межконфессиональную рознь. Именно так выглядит инициированная опальным казахским олигархом Мухтаром Аблязовым компания «Злой казах»[325]. Вряд ли способны сплотить общества центральноазиатских республик действия оппозиции, спонсируемые спецслужбами мировых центров силы или их агентами. Так, совершенно очевидно, что «проект Жатва», пресеченный органами СНВ в Узбекистане, спонсировался через эмигранта, проживающего в Стамбуле, Мухаммада Салеха[326].