Клара

командир 202-й охранной бригады (Sicherungs-Brigade 202, 27.04.1942 г. управление бригады преобразовано в 392-ю главную полевую комендатуру (Kommandant der Oberfeldkommandantur OFK392)

Обвинение:

по его приказу в ноябре — декабре 1941 года в городе Новомосковске Днепропетровской области были произведены массовые расстрелы советских граждан.

в марте 1942 года, под предлогом борьбы с партизанским движением, отдал приказ о массовом истреблении жителей Западной Белоруссии, согласно которому городе Лида, местечках Щукино, Воронов, Новоселье, Ивье и многих других населенных пунктах были расстреляны, повешены, сожжены или замучены тысячи мирных советских граждан,

в 1941 году в г. Кременчуг им был организован лагерь военнопленных, который, по общему признанию, заслужил название "лагеря смерти".

17 — 28.01.1946 г. перед военным трибуналом Киевского военного округа, заседавшим в доме офицеров Красной Армии в г. Киев (Украинская ССР) приговорён к смертной казни через повешение (приговор приведён в исполнение на площади Калинина в г. Киеве 29.01.1946 г.)

Минаев Дмитрий Николаевич "Суды над военными преступниками в СССР"]

[буквальный перевод с немецкого:

УКАЗ

Партизаны — твои враги!

Они воруют твой скот и продукты.

Партизаны угрожают твоей жизни!

КТО УКРЫВАЕТ, ПОМОГАЕТ ИЛИ ПОДДЕРЖИВАЕТ ПАРТИЗАН

ЗНАЕТ О МЕСТОНАХОЖДЕНИИ, НЕ СООБЩАЯ ОБ ЭТОМ,

БУДЕТ НАКАЗАН СМЕРТНОЙ КАЗНЬЮ.

Сёла, жители которых помогают партизанам

будут сожжены, жители изгнаны, а староста расстрелян.

Это в твоих интересах сообщить о таких фактах!

Ты защищаешь свою жизнь

и вправе получить вознаграждение

в виде денег или земли.

Долой партизан!

Помоги проложить путь к свободной и счастливой жизни

без репрессий красных комиссаров!

Помоги выявить убежище партизан.

Все обязаны сообщать о местонахождении

и базах партизан в ближайшее

немецкое представительство

Ваши сведения сохранятся в тайне.

Комендатура]

***

Едва шагнув на крыльцо штаба карательной дивизии, Клара услышала сзади:

— Шкура продажная! Сука!

Не оборачиваясь, прошла в здание.

"Господи, как же опротивели эти рожи. Постоянно присматриваются, вынюхивают, как я отношусь к тому, к сему. Сволочи, всё в вас мне отвратительно, чуждо, мерзко. Как тошно притворяться…" — Клара вздохнула.

Обнаружив у себя в шинели записку с обещанием расправиться с ней, как с предательницей Родины, Клара испугалась за детей. Едва дождавшись вечерних сумерек, посматривала в окно, когда же под вишней мигнёт огонек самокрутки Петра.

Посоветовавшись с ним, Клара положила лист с угрозами на стол обер-штурмфюреру Лёхлеру. Кравченко рассудил так:

«Если это дело рук гестапо, скрывать записку опасно, а если неизвестные патриоты решили напугать переводчицу, пусть фашисты знают, что она рискует, проявляя преданность оккупационным властям».

Отто Лёхлер поручил своим людям проверить всех, кто имел доступ в помещение штаба 213-й карательной дивизии барона и мог незаметно опустить записку в карман фрау Таблер. Поскольку никого так и не нашли, стало ясно, что записку подложили гестаповцы, чтобы проверить покажет её Клара шефу или утаит.

В целом, Клара устраивала его как помощница. Халтуру и разгильдяйство фрау Таблер не терпела. Поэтому к очередной затее с проверкой Лёхлер отнесся без энтузиазма, но и вмешиваться не стал.

***

Служивший в дорожной жандармерии Иван Кабак из поста в селе Межирич несколько дней следил за недавно зачисленным в отряд парнем, и… решил донести на него. К счастью, кулацкий сын не знал немецкого. Явившись прямо к Лёхлеру, он так и заявил с порога:

— Герр, обер-штурмфюрер, в отряде дорожной жандармерии красный командир.

Клара внутренне застонала: "Сволочь продажная, что делать, как перевести, чтобы Лёхлер ничего не понял?"

Спросила Кабака:

— Его фамилия вам известна? — и, не давая ему произнести её вслух, резко отвернулась и заговорила по-немецки, — Герр, обер-штурмфюрер, этот шуцманшафт дорожной жандармерии считает, что паёк, который он получает на службе у нас, недостаточен и позорит великую армию рейха. — Клара специально подобрала максимально дерзкий текст с расчётом, что Лёхлер взбесится от такой наглости и выгонит доносчика.

Лицо Лёхлера побагровело, немец яростно сжал кулаки:

— Этот недоносок считает, что мы пришли на эту землю, чтобы накормить его от пуза!? Или чтобы спасти от большевиков его шею? — жест, обведенный вокруг шеи, красноречиво указывал на виселицу.

Кабак попятился.

Клара, напустив на себя ледяное высокомерие, сказала:

— Вы суетесь в такие вопросы, что нарываетесь на виселицу. Обер-штурмфюрер Лёхлер не обязан согласовывать с ВАМИ каких людей назначать в отряд, — и тихо добавила, — тем более, своих доверенных агентов. Быстро уходите, пока вас не приказали вздернуть.

Кланяясь чуть не лбом в пол, жандарм шустро ретировался за дверь с прытью неожиданной для его комплекции.

Глядя на реакцию тупорылого жандарма, Отто даже развеселился:

— Ах, фрау Таблер, да вы грозная женщина, теперь я понимаю какой страх, вы напускаете на этих скотов, когда вместо меня проверяете посты на трассе.

Пётр не одобрил её поступок: