Клара Ассизская

– Прикоснуться к святости! Вот наша цель, – сказала она. – Наш путь продолжается часы, дни, месяцы, годы. Мы вглядываемся вдаль, где виднеется цель нашего пути – Бог и вечное счастье! Мы хотим идти туда самой верной дорогой. Наш путь к небесам лежит через бедность, когда мы довольствуемся грубым рубищем и миской каши, через смирение, которое не знает иных страданий, кроме как добро и свет, через чистоту, когда плоть ничего не требует.

– Да благословит вас Бог на этом пути, – сказал Папа.

Он поднял руку и совершил крестное знамение.

Клара кивком подозвала Беатриче, свою младшую сестру, недавно пришедшую в монастырь. Девушка вышла из угла, и полоса вечернего света, лившегося из окна, озарила её.

– Накрой на стол и положи на него хлебы. Святой Отец благословит их, – тихо сказала она.

Беатриче тотчас бесшумно вышла. Клара поднялась со скамьи, подошла к Папе и опустилась на колени.

– Благоволи благословить хлебы на столе, – попросила она, поклонившись.

– Благочестивая сестра Клара, – с улыбкой ответил Папа. – Я хочу, чтобы ты сама благословила этот хлеб. Сотвори над ним крестное знамение. Я не знаю никого, кто был бы более предан кресту.

Клара ощутила дрожь. Косые лучи заходящего солнца упали на её лицо и ладони. Склонившись ещё ниже, она ответила:

– Святой Отец, я была бы достойна порицания, если бы осмелилась это сделать в присутствии наместника Христа.

Папа поднялся со скамьи. Фигура его, казалось, заполнила всю комнату. Он стоял, похожий на большую птицу с золотистыми крыльями, бросавшими отблеск на серые каменные стены. Он поднял руку над головой Клары и торжественно произнёс:

– Чтобы это было сочтено не дерзостью, а заслугой, я приказываю тебе сотворить крестное знамение над хлебом и благословить его во имя Божие.

Он подошёл к Кларе и подал ей руку. Они перешли в трапезную. Внутри царил полумрак. На длинном столе, покрытом полотном, лежало несколько хлебов. С гладкими корочками, они были пышные и словно излучали красоту и силу солнца, дождя, запах земли. Они темнели на скатерти, как камни на песчаном дне реки.

Клара подошла к столу и подняла руку.

– Благословляю вас во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, – сказала она им, как будто они были живые.

Тотчас через маленькое окошко в комнату ворвался сноп солнечного света, последние в этот день тёплые отблески неба. Золотые лучи скользнули по хлебам, и у всех присутствовавших вырвался изумлённый крик:

– Кресты на хлебах! Чудо! Кресты на хлебах!

Гладкие корочки хлебов блестели на солнце, а на них вырисовывались знаки креста.

«Вот печать человеческой судьбы», – подумал брат Филипп и глубоко вздохнул. Ведь он знал, что жизнь – это чудо, а счастье – это одновременно и крест.

– Бог с тобою, сестра, – сказал Папа сдавленным от волнения голосом. – Не дашь ли ты мне один из этих хлебов? Пусть он свидетельствует повсюду, что в этих стенах кратчайшей дорогой идут к Богу.

«Кто узнал Бога, тот не ослепнет!»

Клара часто оставалась в часовне дольше, чем этого требовали установленные ею правила. Вечером она молилась особенно горячо. Конец дня – это время созревания, как осень – пора сбора плодов.

Однажды, когда сёстры, одна за другой, вышли из часовни, чтобы наконец лечь спать на жёстком ложе в каменной спальне, Клара осталась у алтаря. Вокруг царила тишина, только потрескивал и чуть слышно шипел огонь в светильнике перед алтарём. Непроницаемая тьма окружала этот слабый свет, наваливалась на него, как бы желая задавить, смять, поглотить его.

Клара стояла на коленях у ступеней алтаря, на границе света и мрака, лицом к маленькому золотому огоньку. Его свет освещал её лицо, отражаясь во влажных от слёз глазах. Она вдохновенно молилась в темноте, возведя глаза и глядя на свет. Слёзы стекали по её щекам и шее, впитываясь в грубую материю рясы. Она наклонилась, коснулась лбом пола и широко распростёрла руки, словно желая обнять землю.

– О, Господь мой! – горячо шептала она.

Внезапно она почувствовала, что возле неё кто-то есть. Она подняла голову, вытерла слёзы и помертвела. Перед ней стоял маленький ребёнок, лицо и всё тело которого были чёрными.

«Он прибыл из бездны! Ангел тьмы!» – с ужасом подумала она.

Клара почувствовала, как всё её тело пронизала дрожь. Она хотела перекреститься, но не могла шевельнуться, хотела защититься именем Христа, но не могла вымолвить ни слова.

Ребёнок улыбнулся ей слабой тёмной улыбкой и сказал:

– Не плачь столько, а то ослепнешь!

Голос его был далёк и гулок, как будто доносился со дна колодца. Эти слова вернули Кларе дар речи. Горячая волна крови ударила ей в голову. Она вскочила и крикнула:

– Кто узнал Бога, тот не ослепнет!

Выкрикивая это, она была грозной, как львица. Чёрный ребёнок исчез так же внезапно, как и появился. Растворился во тьме, исчез за границей света.

Клара огляделась. Вокруг никого не было. Дрожа, она вновь повернулась к огоньку над алтарём. Слёзы ещё сильнее брызнули из её глаз. Рыдания сотрясали её плечи, а печаль и страх терзали её одинокую измученную душу.