Клара Ассизская

– Не мне, Клара, а одной девушке. Она ещё дитя. Она пришла к воротам и говорит, что хочет стать бедной сестрой. Поговоришь с ней? Посоветуешь, что ей делать?

– Да. Пусть она войдёт.

У девушки была нежная белая кожа и чёрные, как смоль, волосы, заплетённые в косу. Тёмные брови, сходящиеся над выразительными глазами, раскрытыми широко, как у ребёнка, придавали её лицу выражение строгости. Это казалось странным, неестественным, в сочетании с пухлыми алыми губами, открывающими блестящие белые зубы.

– Садись, – сказала Клара, указав ей на табурет.

Девушка обеими руками подобрала складки платья из грубой шерсти и села. В её жестах были сдержанность, задумчивость, та особая манера двигаться, в которой проявляется благородство и тонкость души. Хотя иногда это только результат хорошего воспитания.

– Ты хочешь стать нашей сестрой? – спросила Клара.

– Да, матушка.

– А ты знаешь, как мы живём? Знаешь какое призвание объединяет нас? И знаешь ли ты своё призвание?

– Да, матушка, – ответила девушка.

Она подняла голову и, смело глядя в глаза Кларе, сказала: – Я хочу отречься от мира. Соблазны его жалки…

– Но ведь ты их не знаешь! Ты слишком молода, – перебила её Клара и улыбнулась.

Девушка напоминала ей разгорячённую птичку, которая уверена в себе, потому что взъерошила перья.

– Я не хочу их знать. Они не привлекают меня. Воистину достойно познания лишь то, что нельзя увидеть. Поэтому я хочу оставить родных, дом, наряды, украшения, избавиться от того, что заслоняет истинный образ Бога в моей душе. Здесь, в монастыре, освободившись от всего, может быть, я наконец почувствую себя счастливой, более преданной Богу в молитвах и труде. Я долго думала о своём призвании и просила Господа просветить меня, и Он сделал это. Я знаю, чего хочу. Я сделаю всё, чтобы ничто не помешало мне жить так, как требует моя натура. А она хочет Бога и больше ничего!

Девушка говорила вполголоса, но очень уверенно. Клара внимательно слушала и, размышляя о её словах, вспоминала свою молодость, зародившееся в ней убеждение, что существует самая прекрасная дорога, вспоминала свою решительность, уверенность, смелость. Ведь она убежала из дома! Не дала сломить себя ни родным с вооружёнными слугами, ни людской злобе и ненависти, ни унижениям в первые годы новой жизни, ни трудностям быстро разраставшейся общины, ни сарацинам. Клара подняла руку для благословения и сказала:

– Бог дал тебе свет сердца. У кого нет света сердца, тот не знает своего призвания. Благодари Его за этот величайший дар. Бог подарил тебе счастье. Постарайся не упустить его.

Девушка встала, машинально пригладила волосы и отбросила за спину косу.

– Благодарю вас, матушка. Я буду молиться о вас.

Она неожиданно бросилась к ложу Клары и прижалась губами к руке настоятельницы. Чёрная блестящая коса упала на одеяло. Худая старческая рука, покрытая коричневыми пятнами, с нежностью, лаской и любовью погладила её.

Святые не чувствуют боли

Летом здоровье Клары ухудшилось. Весть о её смертельной болезни долетела до двора Папы. Иннокентий IV поспешил навестить её и проститься с великой настоятельницей.

Он вошёл в монастырь, окружённый свитой кардиналов. Для монастыря Святого Дамиана это был необыкновенный день. Заплаканные сёстры, сердца которых разрывались от боли и жалости, смиренными поклонами приветствовали наместника Христа, посетившего их бедный монастырь.

Папа направился прямо в келью, где на жёсткой постели лежала маленькая женская фигурка. Те из высоких гостей, которые раньше видели Клару, были изумлены: трудно было узнать былую красавицу в этой высохшей женщине. Святой Отец подошёл к Кларе и протянул руку для поцелуя. Когда он почувствовал прикосновение горячих губ, его охватила сильная, насквозь пробирающая дрожь.

– Святой Отец, – Клара вздохнула и устремила на него пламенный взгляд. – Прими мою величайшую благодарность. Вскоре я покину этот мир. Я очень хочу освободиться наконец от этого бренного тела. Христос ждёт меня в вечной обители… – устав, она замолчала.

– Да, – Папа положил ладонь на её руки и склонил голову.

– Отец, – простонала Клара.

В келье воцарилась такая тишина, что шелест шёлкового одеяния и звук отодвигаемого табурета показались шумом водопада и грохотом каменной лавины.

– Отец… Я прошу вас отпустить мне все грехи…

Ему подали елей. Он помазал им лоб, руки и ступни Клары, дал ей отпущение грехов и благословил.

Клара совсем обессилела. Она закрыла глаза. Папа и его свита покинули комнату. Какое-то время Клара лежала без движения, как мёртвая. Но после не долгого сна, почувствовав себя немного лучше, она открыла глаза, улыбнулась бодрствующим возле неё сёстрам и сказала:

– Доченьки мои, благодарите Бога. Сегодня Христос послал мне такой великий дар, за который невозможно отблагодарить.

Клара прожила ещё почти месяц. Она была в сознании, спокойна и терпелива, хотя её мучили сильные боли. Однажды она позвала к себе всех сестёр.

– Дайте мне этот пергамент, – сказала она, указывая взглядом на белевший на полке лист.