Клара и Солнце

Наконец она посмотрела на меня, бросила короткий взгляд поверх альбома, и я увидела в ее глазах то, чего никогда раньше не видела. И мне снова вспомнился чей-то вопрос во время социализации о том, почему Джози не захотела Б3, и то, как она ответила со смехом: «Теперь начинаю думать, что зря не захотела». Потом она опять уронила взгляд в альбом и вновь принялась рисовать. Я долго продолжала стоять все там же, где встала, когда вошла. Наконец сказала:

– Мне очень жаль, если я чем-то расстроила Джози.

– Ничем ты меня не расстроила. Почему ты так решила?

– Значит, мы по-прежнему добрые подруги?

– Ты моя ИП. Мы должны поэтому быть добрыми подругами, так ведь?

Но в ее голосе не было улыбки. Было ясно, что она хочет остаться одна со своим рисованием, поэтому я вышла из комнаты и встала на лестничной площадке.

Часть третья

Я надеялась, что к следующему утру от тени, возникшей из-за поездки к Морганс-Фолс, ничего не останется, но, к моему разочарованию, Джози надолго сделалась ко мне холодна.

Еще загадочней была перемена после Морганс-Фолс в поведении Мамы. Мне казалось, что поездка прошла хорошо и теперь между нами станет больше тепла. Но Мама, как и Джози, держалась отчужденно, и, если мы встречались в прихожей или на лестничной площадке, она не здоровалась со мной так, как раньше.

Вполне естественно поэтому, что в последующие дни я часто задумывалась: почему социализация никакой тени не отбросила, а водопад, хотя я исполняла желания Джози и Мамы, вызвал такие последствия? Мне опять пришло на ум, что, может быть, в тот день каким-нибудь образом проявились мои ограничения, которых нет у Б3, и они обе пожалели, что сделали такой выбор. Если так, то лучшее, что я сейчас могу, – это прилагать еще больше стараний, чтобы быть для Джози хорошей ИП, пока тень не рассеется. Вместе с тем мне становилось ясно, до чего сложны и труднопостижимы могут быть маневры, совершаемые людьми ради того, чтобы избежать одиночества, и я видела, что последствия Морганс-Фолс, возможно, никогда не будут мне подконтрольны.

Впрочем, времени на раздумья об отброшенной поездкой тени мне, как оказалось, было отпущено немного: через несколько дней состояние Джози резко ухудшилось.

* * *

Она слишком ослабела, чтобы спускаться к Маме по утрам, когда та пила свою чашечку кофе. Так что вместо этого Мама сама поднималась к ней в спальню и стояла над спящей Джози, очень прямо держа спину и не меняя осанки ни из-за глотков из чашечки, ни из-за взгляда, опущенного на кровать.

Когда Мама уезжала на работу, ей на смену приходила Помощница Мелания: придвигала удобное кресло к кровати и сидела со своей дощечкой на коленях, глядя то на экран, то на спящую Джози. И в одно такое утро, когда я стояла в спальне у самой двери, готовая помочь, Помощница Мелания повернулась ко мне и сказала:

– ИП. За спиной все время. Жуть наводишь. Иди вон, иди наружу.

Она сказала: «наружу». Я повернулась к двери и тихо спросила:

– Прошу прощения, помощница. Наружу – значит, из дома?

– Из комнаты, из дома, какая разница. Как покричу, быстро назад.

Я никогда еще не выходила наружу одна. Но было понятно, что Помощница Мелания ничего против этого не имеет. Я аккуратно спустилась по лестнице, проникаясь новым волнением вопреки беспокойству о Джози.

Когда я вышла на рассыпанные камешки, Солнце было высоко, но казалось уставшим. Я не знала, как поступить с входной дверью, но в конце концов, потому что прохожих не было и я не хотела, когда буду возвращаться, беспокоить Джози дверным звонком, просто притворила дверь, не приводя в действие замок. Потом двинулась дальше наружу.

Слева я видела травянистый холм, откуда Рик запускал своих птиц. После холма виднелась дорога, по которой Мама уезжала каждое утро – и по которой я ехала с ней к Морганс-Фолс. Но я отвернулась от этой картины и пошла по рассыпанным камешкам в другую сторону – за дом, откуда открывался ясный вид на поля.

Небо было бледное и большое. Поля вдалеке постепенно поднимались выше, и поэтому сарай мистера Макбейна был виден, хоть я смотрела уже не с высоты, не из заднего окна спальни. Узкие листья травы были четче различимы, чем из окна, но главная перемена была в том, что теперь я видела дом Рика, поднимающийся из травы. Я поняла, что, будь заднее окно расположено чуть левее, дом Рика был бы виден и из спальни.

Но о доме Рика я думала мало, потому что мой ум снова наполнили заботы о Джози и в особенности вопрос о том, почему Солнце еще не послало ей Свою особую помощь, как Попрошайке и его собаке. Первые ожидания этой помощи у меня появились в те дни перед Морганс-Фолс, когда у Джози возникла слабость. Потом я согласилась, что, может быть, правильно было тогда с Его стороны подождать; но теперь, когда Джози гораздо больше ослабела и многое, от чего зависит ее будущее, так неопределенно, Его промедление меня озадачивало.