Кларендон и его время. Странная история Эдварда Хайда, канцлера и изгнанника

Вернемся к трагическому для Кларендона году — году его падения. Толчком стал позорный для Англии финал голландской войны. Король недооценил голландцев. Сначала уверовал, что те примут его требования без борьбы, потом, что первое же поражение станет для них катастрофическим. Когда в начале мая представители воевавших стран собрались на переговоры в Бреде, он полагал, что Голландия будет послушно следовать в фарватере Франции. Он и здесь ошибся: Гаага нанесла Англии неожиданный и сильный удар. В начале июня большой, состоявший из 66 кораблей, флот под командованием Рюйтера подплыл к побережью Кента, 10 июня артиллерийским обстрелом разрушил прикрывавший вход в Медуэй форт Ширнесс. Взломав цепь и воспользовавшись приливом, голландские корабли вошли в реку и возле Чэтема сожгли три английских корабля, в том числе флагман «Ройал Чарльз», который в 1660 году доставил Карла II из эмиграции. Этот успех голландского флота создал непосредственную угрозу столице. Британские власти действовали оперативно: на ноги была поднята милиция, а Сити, корпорация адвокатов и англиканская церковь выделили деньги на самые срочные расходы. 21 июня Карл II потребовал от Кларендона обеспечить сбор добровольных пожертвований с подчиненных ему как канцлеру «судей и других законоведов в форме займа в это опасное и тяжелое время» [2, 7, 221], что и было исполнено. Многие сочли это недостаточным и предлагали немедленно собрать находившийся на каникулах парламент, чтобы получить средства на восстановление форта Ширнесс. Кларендон возражал, формально потому, что это было невозможно с организационной точки зрения, да и парламентский грант требовал времени, то есть не давал нужных денег немедленно. На самом деле канцлер не сомневался, что ярость депутатов обрушится на него. Он уже испытал ярость лондонцев. Его прилюдно оскорбляли; толпа выбила окна в его новом дворце, написала оскорбления на стенах и срубила деревья возле него. Появились сочинения, направленные против канцлера. В стихотворении, найденном в Кенте, говорилось (если проигнорировать грубость), что слава, приобретенная в войнах с Испанией и Францией, была уничтожена Хайдом [2, 7, 349].[13]

После катастрофы у Ширнесса «больше всех растерялись и удручились те, кто начал войну, нападал на оппонентов, заявляя, что это люди, не заботившиеся об общественных интересах, о чести и славе нации, кто говорил о голландцах с презрением, будто с ними не воюют, а просто бьют палкой» [7, V, 251]. Когда угроза голландского вторжения отступила, при дворе поползли новые слухи: возражая против внеурочного созыва парламента, канцлер подталкивает короля к незаконным сборам, что в свое время стало главной причиной недовольства Карлом I. Ситуацией пытался воспользоваться Бекингем, к удивлению Кларендона, возвративший доверие короля, несмотря на то, что «вел себя по отношению к нему гораздо хуже, чем требовали обязательства и благоразумие. Он позволил себе говорить о дворе, правительстве и самой персоне короля так, как не дозволено никому». На время канцлера спасло то, что 1 июля в Бреде был подготовлен проект мирного договора. В Лондоне решили: хотя основные береговые укрепления восстановлены, и опасности новой атаки на Англию нет, продолжать войну невозможно. 21 июля был заключен мир с Голландией и ее союзницами, Францией и Данией. Канцлер не стесняясь, писал, что заслуга в этом принадлежала ему. Отставка была отложена, но на очень короткое время. Лондон заключение мира не праздновал: все понимали, что страдания и жертвы военного времени оказались бессмысленными. Виновник должен быть найден!

Глава седьмая «Приноравливаясь разумом к судьбе»: 1667–1674

Так Кларендон определил для себя стратегию выживания в годы второй эмиграции во Франции. Не сдаваться, не опускать руки, отдать последние силы, дарованные Господом, для того, чтобы защититься от обвинений, для творчества.