Классическая драма Востока

Ах, обнять бы прекрасную мне, испытать бы мне хоть на
мгновенье
Страсть в объятиях сладостных этих, которые даже в мечтанье
Несказанно блаженною близостью вдруг зачаровывать могут
На мгновение, так что сказаться нельзя сокровенному чувству.
Да хорошо бы
Целовать ненаглядное сладкое ушко,
Целовать ее грудь, где моя плетеница
И поныне, наверное, благоухает,
Жемчугами ничтожными пренебрегая.
Но пока, увы, до этого далеко. Но вот чего хотел бы я сейчас, так это увидеть ее лицо.
Бестелесным самим облюбованный, лик ее виден во мраке,
Порожденный сиянием юного месяца, праздник для взора,
Порождающий страсть, порожденный наитием Страсти
небесной
И в сердцах ненасытных людских порождающий столько
блаженства!

Но только, по правде говоря, если я ее и увидел бы, ничто б не изменилось. Ведь то и дело на память мне приходят наши прежние встречи: тревожат сердце мысли о совершенстве ее красоты и рождают ее образ. Беспредельность помыслов о любимой словно бы созидает ее присутствие в моей душе.

Видно, в сердце моем воцарилась она и в душе растворилась,
Отраженная, неискаженная, преображенная мыслью,
Возлелеяна, к сердцу приклеена, памятью в сердце зашита,
Словно стрелами — всеми пятью! — дивный образ привил мне

Манматха.

За сценой слышен шум.

(Вслушиваясь.)Как мерзко кладбище и эта толчея нечистых духов! Ведь здесь

Тьма, которую не пересилить печальным кострам погребальным,
Чьи бессильные проблески, правда, заметней во тьме вездесущей.
С визгом, с плачем, со всхлипами, с воем кишат омерзительным
роем

Вурдалаки во мраке: на игрище мчится и мечется нечисть.

Пусть их! Но должен я к ним обратиться. (Кричит.)Эй вы, кладбищенские жители! Вы, упыри, веталы, духи злые [64]!

Эй, налетайте, хватайте!
Кто человечины хочет,
Свежей, нетронутой вовсе
Кровопролитным оружьем

[65]?

Снова шум за сценой.

Каково! Лишь только я крикнул, и все кладбище, черное от углей, загудело ужасающе громовым и неясным ревом злых духов и ветал, то там, то сям меняющих мгновенно свое об лично! Вот диво —

Даже в небе великое множество духов: отвратные рожи
Разевают зубастые рты, изрыгают зловонное пламя;
Извиваются в корчах тела, увиваются друг подле дружки.
Мельтешат брови, бороды, зенки, волосья пучками сполохов.

Да что!

Налетают, как волки голодные, в воздухе жалобно воют,
Человечину, чавкая, жрут, полусгнившие клочья сдирают
С костяков, сухожильями только скрепленных под кожею черной.
Эти кости берцовые, кажется, пальм длинностволых длиннее.

(Осмотревшись вокруг, смеется.)Но что за дикие у них повадки!

Вот эти

Долговязые духи с пещерами ртов,
Где трепещут, во тьме затаясь, языки.
Так в деревьях пожарами выжжены дупла,
Где гнездятся громадные хищные змеи.

(Делает несколько шагов, присматривается.)О, ужас! Невозможно без омерзения смотреть!