Классическая драма Востока

Весною селение Нанива
По красоте уступает столице[363]

,Где повсюду вишневый цвет,
Но в дни "Безводного месяца"
Нанива столицу затмит,
Когда исполняют "летние кагура" —
Прекраснейшие песни и пляски.
Все четыре улицы
Веселого квартала Симмати
Пестреют, благоухают
Цветами.
А эти цветы
Не осыпаются никогда.

Узорные наряды

Красавиц-девушек.
Нарядное убранство
"Домов веселья"…
Вот где "Гора любви"!
Таких красот
Во всей стране не сыщешь!

О, даже

Прекрасные снега вершины Фудзи
Пред этим зрелищем
Померкнут.

Но все продажные девицы

Из "чайных домиков любви"
Печалятся, что укорочен год,
И, значит, попусту пропали
Три дня большой наживы — "момби",
Когда красавицы
По прихоти своей
Вытряхивают кошели гостей
И требуют подарков…

Случается, что неизменный гость

Платить сверх меры не желает
И — в нарушенье всех обетов —
Не кажет глаз к возлюбленной своей.

Попятно, богатеям

Нисколько денежек не жаль.
Они и в праздник "момби"[364] приезжают,
Разряженные в пух и прах,
В великолепных паланкинах!

Гость победнее крадется бочком,

Лицо прикроет
Он веером или плетеной шляпой,
Чтоб не узнала
Знакомая девица
И ненароком не зазвала в дом.

А в наше время люди норовят

Большой компанией
Устроить шумный пир.
У каждого своя девица,
Пьют, и поют, и балагурят.

А вот —

Взгляните-ка на этих ротозеев:
Шатаются по улицам квартала,
Горланят,
Бахвалятся,
Но лишь "плечами раздвигают ветер":
Всё попусту!
Форсят, а толку нет.

Бывает, гость

Выспрашивает у прохожих:
"Красавица, вон та,
Она какого ранга куртизанка?"[365]
И сразу ясно, этот гость — простак,
Невежда, неотесанный мужлан.

Но постоянный посетитель

С возлюбленной беседует в постели,
Ей на ушко
Умильные нашептывает речи.

А между тем — в другое ухо

Любовник-кот
Ее оповещает,
Что пробил барабан,
Пора спешить!
Вот-вот запрут ворота на ночь…

Иные гости

Растрачивают сбереженья
Родителей или хозяев.
Другие —
Свои заветные проматывают деньги,
А кое-кто из них
Запутался в долгах —
И разорен вконец.
На улицах прохожие, должно быть,
Стыдятся хоть минутку помолчать,
То передразнивают голоса
Прославленных актеров из театра
Кабуки, их повадкам подражая,
То распевают песни
Из модной пьесы для театра кукол.

Под вечер

Шатаются подвыпившие гости
От Западных ворот
И до Восточных…
Гулякам счета нет.
Вот — верный знак,
Что наступило время процветанья!

И посреди горланящей толпы

Проходит Ямамото
Мориэмон.
Смущенный слухом
О мерзком поведении Ёхэя,
Он отпуск взял у князя
И спешно прибыл в Осака…
Где ложь? Где правда?
Рассказывают, что Ёхэй
Зарезал женщину
И выкрал уйму денег.
Наверняка никто не знает,
Но мотовство Ёхэя… Но беспутство
Указывает пальцем на него:
Вот он — убийца, вор!
И все глаза
Следят за ним с невольным подозреньем.

Мориэмон решил дознаться,

Что именно произошло?
Племянника он должен повидать —
И расспросить.
Однако
Ни в материнском доме
Нельзя его застать,
Ни у Тахэя.
Он вечно шляется —
В кварталах Сонэдзаки
Или в домах любви Симмати
И вот — почтенный самурай
Идет в квартал Симмати, у Восточных
Ворот расспрашивает сторожей,
Где мог бы он Ёхэя повстречать?
Скажите, кто его подруга?
Ему советуют:
"Всего скорей
Ёхэя он застанет
У Мацукадзэ.
Зайдите в дом Бидзэн
На главной улице".

Мориэмон блуждает

Среди толпы прохожих,
Не понимая, где же дом Бидзэн?
Веселые дома
Все на одно лицо…
Повсюду двери, двери, двери…

А в это время мимо пробегает

Служанка-кабуро,
Подросток-ученица,
Держа под мышкой
Увесистый, нарядный сверток.