Классическая драма Востока

Да будет он счастлив, да будет красавица счастлива с ним!
Так лотос холодною ночью луна поцелуем целит.
Да будет оно плодоносно, искусство благое творца!
Да сбудется все, что мне сердце всеведущее предрекло!

Обе уходят.

Конец вишкхамбаки.

Входит Калахамсака с портретом Мадхавы, посланным Малати в подарок возлюбленному.

Калахамсака. Где бы мне разыскать благодетеля Мадхаву, смутившего душу Малати красой, заставившей померкнуть красоту самого бога любви? (Сделав несколько шагов.) Отдохну-ка я в этом саду, а уж потом разыщу благодетеля Мадхаву, усладу Макаранды. (Садится.)

Макаранда. Мне Авалокита сказала, будто Мадхава направился в сад Маданы. Ну, что ж, зайду сюда и я. (Входит, осматривается.) О, благодарение судьбе — сюда идет мой друг. Но что за вид у него!

(Изображая.)

Медленно шествует он; увядает он, мрачный и скорбный.
Он беспрестанно вздыхает, неведомым горем томимый.
Всюду любовь, и страдает везде беззащитная юность.
Нежный и пылкий пропал: уязвимых казнит Камадева.

Появляется Мадхава как раз в таком виде.

Мадхава

(про себя)

Ненаглядной луною навеки прельщенная,
Безвозвратно душа меня, видно, покинула:
Забывая приличия, бредит, бесстыдная:
Предаваясь мечтаньям, вконец обезумела! —

И разве неудивительно:

Увидала душа ненаглядную Малати,
И воспрянула, как бы амритой омытая,
А потом разболелась душа моя скорбная,
Сжалась, будто потрогала уголь пылающий.

Макаранда (направляясь к нему). Сюда, сюда, Мадхава!

Мадхава (подходя). Как оказался здесь мой друг Макаранда?

Макаранда. Солнце беспощадно палит! Давай зайдем в этот сад и посидим немного.

Мадхава. Если хочешь!

Калахамсака (наблюдая встречу Мадхавы и Макаранды). Вот и сам благодетель Мадхава вместе с Макарандой украсили собою сад, полный юных деревьев бакула. Теперь я покажу Мадхаве его подобие, доставляющее счастье взору Малати, истерзанной страданиями любви. Хотя… пусть пока насладится отдыхом.

Макаранда. Присядем здесь, под канчапарой, напоившей сад свежительным благоуханием своих цветов.

Оба усаживаются.

Друг мой Мадхава, вижу, что ты, благодетель мой, стал каким-то другим с тех пор, как вернулся с прогулки в сад Камы, бога любви, где все еще длится радостный праздник в его честь, собравший красавиц со всего города. Уж не задела ли тебя слегка стрела Разжигающего страсть?

Мадхава смущенно потупляет голову.

(Улыбаясь.) Что ж ты стоишь, склонив сладчайший лотос твоего лица? Ты ведь знаешь, что

Бог, рожденный в душе, поражает безжалостно
Всех, кто мраком и светом объят в мироздании.
Он, творца не помиловав, ранит всевышнего,
И, поверь мне, стыдиться влюбленному нечего.

Мадхава. Почему бы, друг мой, не рассказать тебе об этом? Что ж, слушай, что случилось. Пошел я в храм бога любви после того, как Авалокита разожгла мое любопытство. Вдоволь нагулявшись и насмотревшись, я устал и остановился подле рощицы юных бакула, росших на берегу пруда — прекрасном месте для прогулок — осыпанной, словно драгоценными украшениями, гроздьями бутонов, покрытых роями пчел, привлеченных сладостно-хмельным благоуханием. Собрав с земли опавшие полураскрытые бутоны, начал я сплетать венок с затейливым узором. Вскоре из храма вышла какая-то красавица благородного облика, окруженная множеством слуг. И была она словно стяг, украшенный рыбой, — знамя бога любви, возглашающее победу его над миром, меж тем одежды и наряды ее говорили о девичестве.

Как богиня, царит она в мире чарующем.
Бог любви, создавая такую красавицу,
Перевил волоконцами тонкими лотоса
Лунный свет, напоенный амритой живительной.