Классическая драма Востока

Это дело мне вверено другом достойнейшим,
И была бы я жизнью готова пожертвовать,
Лишь бы только сбылось наше давнее чаянье
И была бы достигнута цель долгожданная.

Да ведь ты, наверное, не знаешь, что мы, живущие ныне в разных странах, учились вместе. Однажды Бхуривасу и Деварата при мне и Саудамини поклялись: "Непременно мы детей наших свяжем брачными узами!" Хорошо поступил достойный Деварата, министр царя Видарбхи, что послал своего сына Мадхаву из Кундинапура сюда, в Падмавати, учиться логике.

О клятве напомнить он другу решил.
Поэтому сына послал он сюда.
Достойному юноше тоже пора
На мир посмотреть и себя показать.

Авалокита. Но почему же Бхуривасу не выдаст Малати за Мадхаву, а вмешивает достойнейшую в затею с тайной свадьбой?

Камандаки

Ласкатель царёв, государев любимец,
Устами царёвыми Нандана просит красавицу в жены.
Отказом разгневать недолго владыку.
Избрали мы путь безопасный, сулящий нам благо.

Авалокита. Но как же не удивляться! Бхуривасу так невозмутим, как будто ему неведомо и имя Мадхавы!

Камандала. А это, милая, одно притворство. Ведь

Малати чувства не скроет,
Мадхава неосторожен,
И не открыл Бхуривасу
Юным свой замысел тайный.

И еще потому, что

Этой любовью взаимной
Вызваны разные слухи.
Это нам на руку тоже:
Перехитрим государя!

Сама посуди:

Себя не уронит разумный, достойно ведет он себя;
Скрывая свои помышленья, таит он стремленья свои;
В своем равнодушье притворном соперника перехитрит,
И, как полагается, молча достигнет он цели своей.

Авалокита. Как ты и велела, я под всякими предлогами заставляла Мадхаву прогуливаться по той царской дороге[60], что проходит прямо под окнами дворца Бхуривасу.

Камандаки. Лавангика, кормилица Малати, уже мне рассказала:

Из окна с высоты посмотрела на улицу Малати,
И увидела дева: гуляет по улице Мадхава.
Так, наверное, Рати глядела на Каму воскресшего.
И, любовь затаив, истомилась прекрасная Малати.

Авалокита. Все это точно так. Она даже нарисовала себе в утешение портрет Мадхавы, а сегодня Лавангика взяла этот портрет и отдала Мандарике.

Камандаки (подумав). Умно поступила Лавангика — ведь слуга Мадхавы Калахамсака влюблен в Мандарину, монастырскую служанку. Лавангика хочет, чтобы портрет дошел до Мадхавы и еще пуще разжег бы огонь любви.

Авалокита. Разжегши любопытство Мадхавы, я побудила юношу пойти в сад Маданы, сладостного бога, — ведь сегодня начинается праздник во славу Маданы. Непременно пойдет туда и Малати — пусть они там встретятся.

Камандаки. Хорошо, милая, хорошо! Своим усердием к моим начинаниям ты словно бы моя прежняя ученица Саудамини.

Авалокита. Это та, что обрела дивную волшебную силу и теперь на горе Шрипарвата блюдет обет капалики?

Камандаки. Откуда такая весть?

Авалокита. Есть в нашем городе обширное кладбище, а там высится капище Чамунды, которой поклоняются здесь под именем Каралы.

Камандаки. Рассказывают смельчаки, что в жертву ей приносят живых существ — людей, животных и прочих.

Авалокита. Там живет могущественная ученица украшенного черепами Агхорагханты, жаждущего овладеть с помощью заклятий верховной властью. Явился он с горы Шрипарваты и поселился, бодрствующий по ночам, в роще неподалеку от кладбища. Вот откуда эта весть.

Камандаки. Да, с Саудамини случиться может всякое.

Авалокита. Вот и всё об этом. А если бы еще Макаранда, с младенческих лет друг Мадхавы, женился бы на Мадаянтике, сестре Нанданы, то Мадхаве это было бы приятно.

Камандаки. За этим присмотреть я поручила Буддхаракшите, ее милой подруге.

Авалокита. Прекрасно поступила достойнейшая.

Камандаки (подумав). Теперь пойдем, — узнав о Мадхаве, посмотрим, чем занята Малати.

Обе встают.

(Как бы размышляя.) Весьма высокого рождения Малати, и потому, коль я взялась за это дело, надо нам его искусно осуществить.