Классические мифы Греции и Рима

Когда завтрак был готов, Менелай с сыном Мегапенфом и Еленой удалился в покои, где хранились у него сокровища, чтобы там выбрать подарки Телемаху. Сам Менелай взял драгоценный кубок, а Мегапенфу передал большую серебряную чашу с золотыми краями дар Федима, царя сидонян, Елена же вынула из ларя, в котором она хранила свои богатые одежды, лучшую ткань. С этими дарами они подошли к Телемаху, и Менелай поднес ему кубок, а Мегапенф поставил перед ним серебряную чашу Елена же передала ему ткань:

– Возьми этот дар, работы рук моих, возлюбленный сын, – сказала она, – и пусть напоминает он тебе Елену В день свадьбы укрась им свою не весту, а до тех пор пусть хранит ее любящая тебя мать. Радостно возвращайся домой, в страну отцов!

Телемах поблагодарил за богатые подарки, а Писистрат уложил их и колесницу. Затем все сели за стол. Окончив трапезу, юноши запрягли копей в колесницу, сели и готовились уже выехать со диора, как у самых ворот Менелай поднес им кубок с вином и на прощание просил совершить возлияние.

– Да храпят вас боги, юноши, – сказал он, – свезите мой поклон старцу Нестору: он любил меня как сына, когда мы воевали под Троей.

– Охотно исполним твое поручение, царь Мепелай, – сказал Телемах. – О, если б удалось мне увидеть отца моего, Одиссея, на родине, с какой радостью передал бы я ему, как я ласково был принят и одарен тобою.

В это самое мгновение с правой стороны показался орел, держащий в когтях гуся, похищеннего им со двора: толпа народа криком преследовала его. Орел приблизился, пролетел перед лошадями потом скрылся. Все приняли это за добрый знак, и Писистрат спросил Менелая:

– Скажи, владыка людей, кому посылает Кронион это знамение – тебе или нам?

Но прежде чем Менелай успел ответить, Елена повысила свой голос:

– Выслушайте меня, я возвещу вам, что вложили мне в сердце всемогущие боги. Как этот орел спустился с гор и похитил гуся, так и Одиссей, после долгих странствий и бед, возвратится домой и отомстит своим врагам. Может быть, он уже и теперь дома и женихи несут заслуженную кару.

– О, если сбудутся твои слова, – сказал Телемах, – то я буду чтить тебя как богиню.

С этими словами он ударил коней, и колесница быстро понеслась по улицам города к полю.

К вечеру первого дня путники прибыли к Диоклесу, царю Феры, у которого они останавливались, еще когда ехали в Спарту. На другой день они прибыли в Пилос, но Телемах так спешил возвратиться домой, что просил Писистрата не заезжать в город, а ехать прямо к кораблю. Когда Телемах был уже на корабле и перед отъездом совершал возлияние богам, к нему подошел неведомый странник, прорицатель Феоклимен из рода Мелампа. В Аргосе, на своей родине, он совершил убийство и теперь спасался бегством, боясь мщения родственников убитого.

– Друг, – сказал он Телемаху, – заклинаю тебя жертвой и богами, которым ты ее приносишь, заклинаю тебя всем для тебя священным, скажи мне, кто ты и откуда?

Телемах ответил:

– Родом я из Итаки, странник, сын погибшего Одиссея, которого отыскиваю теперь.

– И я, бедный, скитаюсь на чужбине, – сказал Феоклимен. – На родине я убил человека и родственники его преследуют меня. Возьми меня на свой корабль, сжалься над скитальцем, спаси меня, за мной гонятся по пятам.

Телемах охотно принял его на корабль и дома обещал ему гостеприимный кров.

Распустили паруса, и корабль при попутном ветре, посланном богиней Афиной, быстро понесся по волнам. Под покровом ночи проплыли они вдоль Пелопоннесского берега вплоть до Элиды; отсюда направились к Итаке, минуя пролив, в котором женихи устроили засаду. На рассвете корабль пристал к берегу Итаки: товарищей своих с кораблем Телемах послал в город, Феоклимена он поручил покровительству своего друга Пирея, прося его, чтобы он поместил прорицателя в дом отца своего, Клития; сам же пошел к жилищу Эвмея.

Той порой Одиссей еще был в доме свинопаса. Накануне вечером, когда после трапезы он сидел с пастухами в хижине, вздумалось ему испытать Эвмея – предложит ли он ему еще остаться или нет.

– Завтра утром, – так начал Одиссей. – я думаю идти в город просить милостыню, чтобы не быть вам в тягость. Ты дай мне только проводника, чтобы указал дорогу к городу, а там – не без добрых людей: подадут мне и вина, и хлеба. А не то пойду во дворец Одиссея к Пенелопе сообщить ей весть о супруге, толкнусь к женихам, может быть и они не откажут мне в подаянии. Я могу также поступить к ним и услужение, ибо умею и дрова колоть, и огонь разводить, вертеть жаркое, разрезать мясо и подносить вино.

Эвмей отвечал:

– Гость мой, что за мысль пришла тебе в голову? Разве ты ищешь своей погибели? Ты хочешь идти к женихам, которые не знают границ своему буйству? Да и служители у них совсем не тебе чета, них юноши ловкие, благообразные и в красивых одеждах. Оставайся лучше здесь; никому ты не в тягость, а вернется сын Одиссея, он тебе и одежду подарит, и велит проводить, куда пожелаешь».

Одиссей с благодарностью принял предложение и попросил пастухов рассказать ему что-нибудь о родителях Одиссея – живы ли они или снизошли уже в царство теней.