Классика, скандал, Булгарин… Статьи и материалы по социологии и истории русской литературы

Булгарин же (как и его газета в целом) в 1830–1831 гг. игнорировал «Северный Меркурий», поскольку похвалы Бестужева-Рюмина, скандалиста и пьяницы, только компрометировали его в среде уважаемых литераторов; только в 1832 г. там впервые (если не считать объявлений о подписке) было упомянуто о нем (за игровым псевдонимом скрылся, скорее всего, сам Булгарин): «“Северный Меркурий”, сей рыцарь печального образа, просыпающийся урывками от лунатического сна, не выдал восемнадцати нумеров за 1830 год. А в прошлом 1831 году вывалил 29 декабря последний нумер только за апрель месяц, оставшись в долгу ровнехонько за восемь месяцев!!! “Гирлянда”, нежная дщерь сладкого папá Меркурия, в декабре же явилась только за июль и осталась в долгу за полгода!! У меня пробежала дрожь по всем карманам, когда я прочитал объявление, что достопочтенный издатель “Меркурия” и “Гирлянды” открыл подписку на будущий год еще на два журнала: “Гирлянду”, музыкальный журнал, и на “Детский журнал”, и уже будет издавать вдруг четыре журнала! Нечего сказать, по таким правилам политической экономии можно издавать и двадцать журналов вдруг, выпустив каждого по нескольку листов – а на остальные нумера сыграться на мелок590 с публикой»591. Бестужев-Рюмин пытался оправдываться и, обыгрывая булгаринскую метафору, в заметке «Нечто о летаргическом сне, в который погрузился Северный Меркурий» писал, в частности: «…высокоименитая госпожа Северная Пчела! Я имею полное право упрекать вас в неблагодарности к моему издателю, который, за несколько времени до моего рождения, снабжал ваш улей достаточным количеством порядочного меду и два года запрещал мне говорить о вас правду, – а вы в благодарность за все это дозволили какому-то достопочтенному г. Фа—ею Б—ну обнести его несправедливо перед публикою, говоря, будто бы я остался в долгу у публики за восемь месяцев, между тем как я – хотя впрочем по милости этой кокетки (примолвил Меркурий, сурово взглядывая на Гирланду) – даже с хорошими процентами рассчитался с своими подписчиками» (Гирланда. 1832. № 3/4. С. 84).

Трудно судить, смог бы Бестужев-Рюмин компенсировать свои долги по отношению к подписчикам или нет, поскольку он простудился и вскоре после процитированной публикации умер. Так неожиданно завершилась журналистская карьера этого скандального, но небесталанного журналиста.

Приложение ПИСЬМА М. А. БЕСТУЖЕВА-РЮМИНА К П. Н. ДЕМИДОВУ

При той бедности информации о жизни и журналистской деятельности М. А. Бестужева-Рюмина, с которой сталкиваются исследователи, значительный интерес представляют, с нашей точки зрения, его письма к Павлу Николаевичу Демидову (1798–1840)592. Унаследовав в 1828 г. после смерти отца громадное состояние, Демидов сразу же привлек внимание современников активной благотворительностью. В 1829 г. он пожертвовал 500 тысяч рублей на помощь вдовам и сиротам офицеров и солдат, погибших в сражениях Русско-турецкой войны 1828–1829 гг., а в 1830 г. обратился к императору с просьбой учредить в Петербургской академии наук премии, призванные содействовать «преуспеянию наук, словесности и промышленности в своем Отечестве», обязавшись ежегодно вносить для этой цели 20 тысяч рублей. Николай I оценил этот поступок, пожаловал ему чин статского советника и назначил в марте 1831 г. гражданским губернатором Курской губернии. Там Демидов продолжил свою благотворительную деятельность, пожертвовав 20 тысяч рублей для раздачи процентов с них беднейшим семействам Курска. Кроме того, на его деньги был благоустроен общественный Лазаретный сад.

Узнав о назначении Демидова губернатором и его благотворительной деятельности, некоторые литераторы (например, А. Ф. Воейков) обратились к нему с просьбой поддержать их издания. Среди них был и Бестужев-Рюмин. Его письма содержат как ряд биографических сведений и данных о степени финансовой и читательской успешности его изданий, так и материал для понимания его авторского самосознания, его идеологических и издательских установок. Они ярко демонстрируют трезвое понимание масштабов распространения чтения в России, целесообразность использования «административного ресурса» для распространения журнала (впоследствии этим способом успешно воспользовался издатель «Отечественных записок» А. А. Краевский) и в то же время степень его наивности, позволяющей надеяться, что Демидов практически пожертвует огромную по тому времени сумму малоизвестному журналисту.

№ 1

Милостивый государь Павел Николаевич!

Россия с гордостию видит в Вас того человека, которого единственное до сего времени стремление к общей пользе и редкие свойства сердца известны всей просвещенной Европе.

Мысль сия одушевила меня обратиться к Вам, Милостивый Государь! Извините великодушно, что я этим письмом отвлеку на несколько минут Ваше внимание от важных занятий, которыми Вы обременены.