Классика, скандал, Булгарин… Статьи и материалы по социологии и истории русской литературы

Знакомство с литературной продукцией Булгарина показывает, что и своей критической деятельностью, и особенно своими произведениями, в которых нередко встречались «низменные проявления» человеческой деятельности, за что его нередко корили критики, Булгарин прокладывал дорогу и «натуральной школе», и так называемому «реалистическому» роману, однако идеологи этих направлений (прежде всего Белинский) старались всячески откреститься от него как из-за булгаринской официозной публицистики, так и из-за его непоследовательности в движении к натурализму.

Предпочитаемые жанры

Как уже говорилось выше, Булгарин единственный из критиков 1820–1830-х гг. сделал основным предметом своего рассмотрения не поэзию, а прозу, прежде всего роман. В этом его поддерживали Н. А. Полевой и О. И. Сенковский. Роман, согласно точке зрения, сформулированной Гегелем и развитой Г. Лукачем322, – это буржуазный жанр. Противостояние «литературных аристократов» и отстаивавшего «протобуржуазные» взгляды «триумвирата» Булгарина, Полевого и Сенковского (я отвлекаюсь здесь от того факта, что этих трех литературных деятелей связывали сложные личные отношения дружбы—вражды, поскольку в данном контексте важен общий смысл их деятельности) – это противостояние журналистов (они же прозаики) и поэтов, профессионалов и любителей, предпринимателей и «помещиков». Булгарин в своих статьях и рецензиях легитимировал жанр романа и тем самым открывал дорогу прозаикам 1830–1840-х гг. Он полагал, что

роман есть только форма для представления политических, философических, нравственных или исторических истин в приятном и занимательном виде. В нынешних европейских романах завязка или происшествие есть только приманка к чтению; изображение характеров есть анатомия сердца человеческого, а целое есть разрешение философической, политической или нравственной задачи! <…> Роман должен истреблять предрассудки и злоупотребления, представляя оные в настоящем виде, или посевать новые идеи, согревать чувство человечества в человеке, возвышать дух и знакомить с сердцем. Без основной идеи роман есть пустословие323.

Романист, по Булгарину, должен правдиво описать общество и нравы различных его слоев. При этом он учитывал, что общество меняется и что в разные эпохи на первый план выходят различные аспекты. В 1840-е гг., которые в России были отмечены развитием (пусть подспудным) буржуазных отношений, Булгарин писал: «Напрасно драматурги и романисты ищут теперь действия страстей в порывах любви и самоотвержения: нет, писатели нашего времени, для современной картины нравов, должны изучать биржу и конторы, в которых сосредоточены ныне все помыслы людей, двигающих мирными занятиями, торговлею и промышленностью!»324

Основной интерес у Булгарина как критика и рецензента вызывали нравоописательные и исторические романы, философские притчи и светская повесть.

Обсуждая нравоописательные романы, Булгарин ориентировался на английских сатириков (Аддисона, Джонсона), француза Жуи, русских сатириков XVIII в. (Новиков, Фонвизин), поляков (шубравцы и И. Красицкий).

Если в нравоописательных романах «идея», мораль утоплены в сюжете, то философские притчи (на восточном или фантастическом материале) передают их, по Булгарину, в аллегорической форме. Он положительно отзывался о восточных повестях А. П. Беницкого, а «Фантастические путешествия барона Брамбеуса» О. Сенковского встретил настоящим панегириком325. Булгарин считал эту книгу незаурядным произведением европейского уровня, демонстрирующим ум, остроумие и ученость автора, выраженные в «привлекательном наряде веселости». Особенно выделял он в этой книге «Ученое путешествие на Медвежий остров», в котором автор, по его мнению, с одной стороны, дал остроумную критику развращенного и погрязшего в грехах человечества, а с другой – оставил читателю надежду, рисуя высокое предназначение человека.