«Классовая ненависть». Почему Маркс был не прав

Как ни справедлива сама по себе известная доля участия женщин в различных специальных профессиях, все же то, что теперь происходит, несмотря на кажущуюся внешность, не является подлинным историческим прогрессом, но скорее гниением. Женский мир втягивается в традиционную игру конкуренции, притом в самых отвратительных её формах, и теряет ту нетронутость и социальную целостность, которые ему были присущи. Вследствие исторической традиции слабо вооруженный, женский мир при данных обстоятельствах и обыкновенными средствами не может провести в жизнь справедливой оценки своих сил. Прежде совершенно исключенная из активной жизни, женщина находит сравнительно мало для себя средств к существованию. В тех средствах, которые она делит с мужчинами, меркой, в качестве максимума, оказывается ценность мужских услуг, отягощенная исторически всякой несправедливостью и потому – поддельная. Чтобы достигнуть частичного успеха, женское предложение должно идти значительно ниже этого максимума. К тому же отношение предложения женских услуг к предложению свободных мест велико и дальше будет делаться все больше и больше. Когда уменьшаются шансы на замужество, лица женского пола все более и более принуждены бывают к захвату профессий, и потому понижающее цены предложение должно увеличиваться, и не только вследствие излишка населения. Наоборот, если бы общие отношения пришли в более справедливый порядок, т. е. если бы семейное призвание женщины твердо удерживалось, как высшая норма, то профессиональный феминизм мог бы иметь только задачу восполнения второстепенных недочетов. Профессиональные занятия служили бы тогда только помощью во время незамужества, и само незамужество встречалось бы менее часто. При таких обстоятельствах получилась бы возможность повысить экономическую ценность женской работы там, где она по природе вещей необходима. Только такое установление ценности могло бы назваться справедливым, ибо искусственные причины понижения её были бы устранены. Наш прежде установленный, общий принцип ценности и здесь оправдался бы, и убедил бы, что нельзя рассматривать хозяйственные факты как область, которая объясняется только из самой себя и не определяется настолько же, или даже главным образом, иначе мотивирующимися правовыми и моральными учреждениями.

9. Одно из наиболее ложных притязаний в области нынешней политической неурядицы есть женское избирательное право. Оно кажется почти что следствием общего и равного избирательного права мужчин, но тем не менее является социальной нелепостью. Если здесь уместны исследования, то они должны касаться основ всеобщего избирательного права вообще. Недостаточно часто вспоминают о том, как судил насчет всеобщего избирательного права единственный не еврей из новейших социалистов – Прудон, этот к тому же еще диалектический отец политического анархизма. Он видел во всеобщем избирательном праве контрреволюцию империализма. А к проектам женского избирательного права отнесся он совершенно отрицательно. Прудон едва находил подходящие слова, чтобы дать своему противоположному убеждению резкое, решительное выражение. Если бы введено было женское избирательное право, говорит он, то он выгнал бы из дома и свою жену, и своих дочерей. Это значило, что при таком праве голоса нужно считать семью разрушенной.

И в самом деле, семья представляла бы курьезное единение, если бы она раскололась политически, и жена голосовала против мужа! Даже если бы, при случае, сохранена была сама по себе проблематическая тайна голосования, то она только скрыла бы оппозицию, но не устранила бы её. Женщина, которая несогласно с мужем подает свой избирательный бюллетень, будет, конечно, и дома не расположена сообразоваться в чем-нибудь с волей мужа. Поэтому брак не мирится с женским избирательным правом, и следовало бы принять за самопонятную вещь, что женщины просто не пожелают ничего другого, кроме как вотировать заодно со своими мужьями. А тогда и все учреждение стало бы не только излишним, но и бессмысленным. В лучшем случае, падающее на семью число голосов только удвоилось бы, и ничего больше.

Конечно, демагоги рассчитывают еще и на то обстоятельство, что вследствие грубости избирательных приемов к урнам подойдут только женщины масс, женщины же других классов туда идти не решатся. Таким путем они помышляют усилить относительно свой избирательный обоз и увеличить охлократию. Но самое милое из всего – все-таки избираемость женщин. Это уже совершенно несообразно с рассудком. Вообразите себе только парламент, настолько смешанный, что для обоих полов установлено равное представительство, т. е. что на мужской стороне нет большинства. Тогда при расхождении мнений по поводу жизни полов или все было бы парализовано, или же решение зависело бы от ничтожнейших случайностей. В таких случаях лучше было бы предоставить решение просто жребию.