Клей

– Съем через сек, – сказал я и сныкал в карман рубашки.

Прошлая табла уже отпускает, но сейчас я хочу продержаться какое-то время на чистом адреналине. Он всё больше тусует с Рольфом, они трут о герыче: качество, всё такое. Взглянуть на Рольфа – то же Голли, только менее испорченный и маниакальный, не такой задроченный и – немец. Таким бы мог быть и наш Голли, если б обстоятельства складывались в его пользу. Впрочем, не так уж я хорошо знаю этого Рольфа, может, он просто выглядит таким бывалым.

Гэллоуэй – вот что он за чувак? Парень в полнейшем объебосе, гонит, что любит всех и каждого и что это – лучшая в его жизни ночь. В какой-то момент он встал на парапет балкона и поднял сжатую в кулак руку под гул всеобщего одобрения. Рольф только улыбался и придерживал его за ногу, а потом помог ему слезть.

Уже поднимается солнце, мы пытаемся помочь, прибираем всякий щит, одновременно пританцовывая. Разруха не сильная, тусовщики отнеслись к дому с уважением. Солнце хоть и пригревает, но воздух стал холоднее и влажнее. Уже чувствуется октябрь, зима подбирается. Голли всё бодрится, его заносит, как воздушный змей, на коленках у него Гудрун, и он плетёт ей что-то. Я сижу рядом с ними на диване и думаю, куда же подевалась Эльза. Проглотив таблетку, жду, когда подействует. Большую часть аппарата уже упаковали, но разошлись ещё не все. Мы пристроили вертушки обратно на вольфганговский усилок, микшер и колонки. Рольф крутит такой мягкий отходовый сет, и у него отлично получается. Голли говорит:

– Придётся отдать тебе должное, Карл, ты потрясающе выступил. У тебя что-то есть, чувак, как у Билли к боксу. Ты отлично сводишь. Такие, как я, – мы ни фига не умеем. Вот ты – Бизнес Биррелл, – он кивнул в сторону Билли, который примостился на полу, потом на меня, – а ты N-SIGN.

Мы с Билли переглянулись быстро, по касательной, и пожали оба плечами. Голли раньше никогда ничего подобного не говорил, никогда нас не захваливал даже в шутку, а теперь вот вроде и не шутит. Я взглянул на Терри, они с Хедрой растеклись по бесформенному креслу. Он уже давным-давно не работает, и видно, что Голли откровения его не радуют. Указывая на меня, он в сотый раз за вечер сказал:

– Да, Гудрун, это N-SIGN Юарт. – Хоть сто раз для Терри далеко ещё не предел, однако он трясёт её за плечи, поворачивает в мою сторону и продолжает. – N-SIGN. Про него писали в журнале «DJ», до ва он, может, и не доходит… там была статья про перспективных диджеев, которые будут заводить в девяностых...

Хотя не думаю, что Терри так уж обломался. Он-то всегда на плаву удержитс, подныривая и залегая на дно, но удержится. Живучая тварь – в этом его сущность.

Гуднур встала и отправилась в тубзик. Сладкая девочка, я смотрю ей вслед, наслаждаясь её лёгкой, грациозной походкой. Голли, похоже, этого не замечает, он посмотрел на меня, потом уставился в пустоту.

– Ты слышал, что я видел ребёнка, с ней и этим, ещё до отъезда.

И Терри, и Билли говорили мне об этой встрече. Ничего хорошего. Я стиснул зубы. Сейчас у меня нет ни малейшего желания вписываться в шоу Голли, Гейл и Полмонта с приглашёнными знаменитостями Александром (Дозо) Дойлом и Билли (Бизнес) Бирреллом. Только не здесь. Только не сейчас. Но моему другу невесело.

– И как она? – спрашиваю.

Голли всё смотрит в пустоту. Стараясь не встречаться со мной взглядом, он сказал совсем тихо:

– Она меня даже не узнала. А его зовёт папой. Его.

Терри, однако, расслышал, затянувшись сперва косяком, он повернулся к Голли и пожал плечами:

– Так уж сложилось. Моя тоже того упыря папой зовёт. Лошару неуклюжего зовёт папой. Но это естественное развитие событий. Он ей хавчик подгоняет, ложку ко рту подносит, вот и всё.

– Мне от этого не легче! – сорвался Голли на пронзительный, почти панический крик.

И вот теперь я ему сочувствую, по-настоящему переживаю за Голли, потому что для него ничего нет хуже, чем бессильное осознание факта.

– Она вспомнит о тебе, Голли, должно пройти время, – говорю.

Не знаю, чего я рот открыл, я в этом не рублю абсолютно, просто показалось, что это верные слова в подобной ситуации.

Голли стал реально загоняться. Как будто над его головой собралась туча и с каждой минутой становится всё чернее.

– Ребёнку без меня даже лучше, тут ты прав, Терри. Капля молофьи – это всё, что я могу из себя выжать, – сказал он с перекошенным ебалом. – С первой же дыркой. С Гейл. В восемнадцать лет. Радостный до жопы, что развязал наконец. Какая непруха… то есть.. не то я хотел сказать…

Я глянул на Терри, тот поднял бровь. Никогда ещё ничего подобного от Голли не слышал. Имейте в виду, я так и думал, что до тюрьмы он так никому и не присунул. Об этом постоянно велись какие-то разговоры, но всё больше ерундовые. На площадке, в столовке, в пабе. Ну, не постоянно, но частенько.

Самому мне просто офигенно. Не нравится мне эта тема, я хочу, чтоб Голли чувствовал себя так же, как я.

– Слушай, что-то ты депрессуху гонишь. Это ж вечерина! Ёбаный рот, Голли! Ты молодой, здоровый мужик!

– Да я урод никчёмный, наркот грёбаный, – усмехнулся он в приступе ненависти к себе.