Клеймение Красного Дракона. 1937–1939 гг. в БССР

С 15 по 17 марта 1939 г. выездная сессия Судебной коллегии Полесского облсуда провела в Паричах суд над ними, т. е. спустя 3 ¹/₂ месяца после освобождения обвиняемых из-под стражи. Во время суда 16 марта 1939 г. М. С. Элькинд, А. Ф. Коваленко и С. М. Шершнев заявили, что при допросах в Паричском райотделе НКВД БССР их избивали начальник райотдела Надеждин и работники Вайсман и Дубков, а также работник Полесского управления НКВД Давиденко и таким образом добивались получения показаний[672]. В ходе следствия была установлена недостаточность обвинительных показаний, обвиняемые судом были оправданы.

В связи с полученной информацией об избиениях подследственных 27 апреля 1939 г. Бюро ЦК КП(б)Б приняло решение о проверке работы Паричского райотдела НКВД. В район был командирован старший оперуполномоченный отдела экономического управления НКВД БССР Бетхер. Показательным является то, какие аргументы использовал Бетхер в своей докладной в ЦК КП(б)Б в доказательство того, что сотрудники НКВД не применяли противозаконных методов: обвиняемые, кроме заявления, что их избивали, в доказательство ничего не приводят; Шершнев, Элькинд и Коваленко о своей контрреволюционной деятельности показаний совершенно не давали. То есть из этого прочитывается, что если бы их избивали, то у НКВД имелись бы данные о контрреволюционной деятельности арестованных, а раз таковых нет – значит и избиений не было. Более того, Бетхер утверждал, что Шершнев, Элькинд и Коваленко клевещут на органы НКВД с целью «избежать ответственности за совершенное ими преступление, пытаются свести дело к тому, что их физическими методами, якобы, вынуждали давать показания»[673].

За фальсификацию дела о контрреволюционной правотроцкистской организации и арест всего состава руководства Сенненского района, а также применение мер физического воздействия во время следствия 5 февраля 1939 г. был арестован бывший начальник Сенненского районного отдела НКВД И. С. Гордеев, на тот момент уже начальник Жлобинского райотделения НКВД. Арестованные им секретари Сенненского райкома Кац и Яковлев, председатель райисполкома Миклушов, уполномоченный комитета заготовок Лучков, старший агроном Шейнин и другие за недоказанностью состава преступления из-под стражи были освобождены и восстановлены в рядах КП(б)Б[674]. Сам Гордеев 11 мая 1939 г. был приговорен к 10 годам лишения свободы в исправительно-трудовых лагерях, без поражения в правах, с лишением присвоенного ему звания младшего лейтенанта госбезопасности[675].

Секретарть РК КП(б)Б Смолевичского района в 1933–1937 гг. С. Д. Кудман был арестован 20 сентября 1938 г. по ордеру начальника Смолевичского райотдела НКВД и 10 октября 1938 г. приговорен Особым совещанием НКВД к восьми годам лишения свободы. Во время допросов Кудман показал, что являлся участником троцкистской террористической контрреволюционной организации, в которую был завербован бывшим секретарем ЦК КП(б)Б Гикало в 1934 г., что по заданию контрреволюционной троцкистской террористической организации проводил вредительскую работу в районе, здесь же создал троцкистскую шпионско-вредительскую организацию. Во время допроса он назвал лиц, завербованных им в контрреволюционную организацию. На Кудмана показания дал также секретарь ЦК КП(б)Б Потапейко. Однако на последующих допросах Кудман от ранее данных им показаний отказался, заявил, что эти показания им сделаны в результате незаконного ведения следствия. Отказался впоследствии от своих показаний и Потапейко.

20 июля 1939 г. в заключении по делу С. Д. Кудмана отмечалось отсутствие достаточных оснований для обвинения его в участии в контрреволюционной троцкистской вредительско-диверсионной организации, собранные факты свидетельствовали лишь о вредительстве в сельском хозяйстве. Однако в этом же заключении утверждалось, что «показания свидетелей и акт комиссии обследования Смолевичского района не может лечь в основу обвинения Кудмана в проведении вредительства в сельском хозяйстве Смолевичского района», так как «большинство из свидетелей, проходящих по делу Кудмана… подвергались партвзысканиям, в связи с чем могли иметь беспринципиальную заинтересованность в обвинении Кудмана. Кроме этого никакими документами показания свидетелей о проводимом вредительстве Кудманом в сельском хозяйстве не подтверждено», увеличенный же план пахотной земли по району был утвержден враждебным руководством Наркомата земледелия, и Кудман его уменьшить не мог. Дело Кудмана подлежало прекращению, а сам Кудман освобождался из-под стражи[676].