Клеймо Чернобога

Ныне Семен достиг той удивительной стадии, когда уже не нужен ни телевизор, ни радио. Можно просто сидеть и смотреть на настенные фотографии. Вот ты в школе – на катке. Вот ты на выпускном, в новеньком, первый раз одеванном костюме, с большим воздушным шаром, у которого нарисованы глаза и хитрая улыбка. Вот – армия, на присяге перед красным флагом, в голубом берете, с автоматом. Вот ты на первом курсе, в колхозе на картошке – в стеганой фуфайке, с юношескими гордыми усами. Вот ты на выпускном, фотография всего курса. Вот ты в Первомайском РОВД. Вот ты в детской комнате милиции – старший инспектор, старлей. Вот Академия МВД. Вот ты в РУБОПе. Вот Железнодорожный угрозыск. Вот городской угрозыск, капитан. Вот ты с женой в роддоме – Влада маленькая, как красная куколка. Вот областной угрозыск. Владка в первый класс пошла. Майор, замначальника. Проводы. Проходная завода. А теперь можно сначала. Или с середины, вспоминая каждый миг и деталь каждого этапа.

Влада брякнулась на кровать. Денег, разумеется, таких семья не найдет, да и не стоит овчинка выделки. Ну а что дальше? Так же кончится другая школа. Только в приемной комиссии института заявят сумму раз в сто больше, которую смогут найти дети даже не всех богатых родителей. Ну и? На завод? Или по барам-по мальчикам?

Мальчикам… Во Владиной небольшой жизни было только двое парней: Егор по прозвищу Мякина, длинноволосый брюнет с козлиной бородкой и Всеволод Гвидон, сероглазый блондин, постриженный наголо, с мускулистыми татуированными руками… Егора она сама вычеркнула из жизни. А вот Сева неожиданно пропал сам…

Вдруг дверь растворилась, прервав мысли девушки, в комнату вошел отец. Он четко проступал к дочкиной кровати, и неопытный глаз и не заподозрил бы, что он хоть чуточку нетрезв. Однако Влада сразу догадалась об обратном, мелкие штрихи сразу бросались в глаза. В придачу, Семен все же не сдержался и резко шатнулся, да так, что чуть не грохнулся, пришлось быстро схватиться за стол и сесть на краешек кровати. Он еще не дошел до такой кондиции, когда вместо слов изо рта у него вылетали перепутанные буквы, и нужно было объясняться жестами. Говорил пока он внятно, только с небольшими запинками, замедлениями и убыстрениями, словно пластинка, которую ушлый диджей то притормозит жирным пальцем, то завинтит, ускоряя обеими руками.

– Ну, чего скуксилась? В школе что ли чего? А?

– В школе, в школе!

– В десятый-то берут что ли? Или не берут? А? Да чего молчишь-то?

– Берут! Только тридцать тысяч нужно платить! А у меня на моей книжке только десять накопилось!

Отец даже глазом не моргнул. На книжке этих денег не было уже пару недель. Семен снял их, пытаясь хоть немного подправить финансовое положение семьи, и стал участником первой ступени финансовой пирамиды ООО ”Золотой Хеопс”, с офисом в ДК Дзержинского, весьма солидной организации, (понятно, что в Дзержик всякую шушеру и на порог не пустят). Возвратить деньги можно было лишь через год, но зато уже увеличенные в три раза.

– Не хватит! – ответил он, будучи уверен, что даже если бы деньги были, их все равно не хватило бы.

– Да я знаю. Что делать-то? – Владе стало вдруг так горько и противно, что она съежилась и захныкала, дрыгая плечами.- Куда я теперь пойду? На завод? Лаборанткой? В рогачку?

Отец неуклюже перевернул ее на спину.

– А как же Сашок?

– Какой еще Сашок?

– Сашок? Товстыко. Со шрамом вот таким, – он чувствительно царапнул ее через все лицо нестриженным ногтем.

– Что еще за Сашок?

Она, впрочем, припоминала дядю Сашу Товстыко. Тот работал с отцом в угрозыске, и катал Владу на маленьком ослике. Потом он куда-то исчез.

– Он сейчас под Лугой живет. А работает в технаре начальником охраны. Так он тебя туда безо всякого устроит.

– Что еще за Луга?

– А под Питером. Далековато, правда, ну так…

– Пап, а это вообще реально?

Отец выплыл в соседнюю комнату, где-то лазил в шкафу, потом помахал красненьким блокнотом «Участнику комсомольской конференции»:

– Смотри! – Он закрыл поплотнее дверь, и начал звонить по телефону.

Несмотря на то, что дверь была закрыта очень крепко, его черные матюги вскоре услышал, наверное, весь дом.

– Сашок! Здорово, бродяга! – Вскоре нематные слова стали слышны очень плохо. Наконец отец опять вошел с невыразительной улыбкой.

– Готовь аттестат, четыре фотографии три на четыре, и справку, что здорова. Он тебя ждет в августе. Все сделает.

– Пап, что, правда, что ли?!

– Сукой буду.

– А с чего это он решил помочь?

– Да должок за ним небольшой.

– А что за техникум?

– Сельскохозяйственный. На бухгалтера три года учишься, а потом – хочешь на производство, хочешь в институт Питерский на второй курс. Без вступительных экзаменов.

– Пап, но я не хочу в сельхоз! Какой из меня сельхозник? Тем более бухгалтер!

– А куда ж ты хочешь?

– Ну, не знаю, на журналиста или на рекламщика, чтоб хоть интересно было.