Клеймо Чернобога

Расслабившись от неожиданной удачи, Влада решила, что отец сейчас вспомнит еще кого-нибудь и вынет из шкафа другой блокнот. Но этого не произошло. Сашок Товстыко был единственным другом отца, который, уйдя из органов, мог ей хоть чем-нибудь помочь. Только в сельхоз.

Когда мать узнала про Товстыко, она сперва раскричалась, что тот – алкоголик еще хлеще отца, что ничего у них не получится. Даже позвонила в Лугу. Невидимый спаситель каким-то образом смог уговорить ее, и все вскоре было решено. Немаловажную роль сыграло то, что Товстыко бросил пить и работал директором охранного предприятия. По истечении недели Влада свыклась с тем, что ей придется стать бухгалтером в сельском хозяйстве. Тем более что это на самом деле очень высокооплачиваемая должность. После питерского университета ты ведь не обязательно работать в колхозе, по колено в говне, это не Пенза. Можно работать на комбинатах, крупных торговых корпорациях и в экспортных концернах.

Влада подала заявление и забрала документы из своей школы. Заняло это всего несколько дней. Все было решено и кончено. Ничто не могло уже остановить ее от стремления все изменить. Дом, родители, школа? Если что разве Сева? Всеволод? Но куда он пропал?…

Санкт-Петербург. Утро

– Как бы потактичней сказать, чтобы она свалила, – спящая девушка и не думала просыпаться, – эгоистка! Я ж ее предупреждал! – Разозлился. – Эй, детка, вставай. Мне к экзаменам надо готовиться.

Девушка подняла сонное удивленное лицо, три секунды смотрела на него, потом снова рухнула на кровать и повернулась на бок.

– Эу, ты вставать будешь?

– Костя, милый, какие экзамены? Ты же сын декана. – Парень положил руки за голову и вытянулся с шипением и удовольствием, расслабился. Это правда. Отец – декан, и Костя будет учиться, даже если на вступительном экзамене перепутает Куликовскую и Сталинградскую битву.

– Все равно пора вставать, слышишь, эй, Вера! – В ответ девушка выгнулась и прижалась голыми ягодицами к Косте. Он снова начал возбуждаться и хотел было обнять Веру, но тут зазвонил мобильник. Одной рукой он прижал трубку к уху, а другой разминал у Веры тугие острососочные грудки, на которые он клюнул вчера ночью на клубной вечеринке.

– Костя, я знаю, что ты не один. Как-нибудь реши эту проблему! Отец тебя хочет видеть.

– Хорошо, мам, – вырубил телефон. – Эй, Вера, все, быстрей собирайся и уходи, сейчас отец придет!

– Ну и что? – лукаво протянула Вера и приподнялась на локтях и откинула одеяло.

– Короче, все, давай, быстрей, уходи!

– А мне еще надо душ принять!…

– Дома примешь! Понимаешь, у меня проблемы будут, если тебя отец увидит!

Вера недовольно вздохнула и начала оглядываться в поисках своей одежды. Костя нащупал под кроватью тряпочный ком, зацепил его, и передал Вере. Она пыталась высвободить из него трусики, запуталась в колготках.

– Слушай, ну быстрей, что ты копаешься! – Вера, одеваясь, мрачно сопела. Костя натянул джинсы, вывел подругу в коридор, открыл входную дверь, вышел вслед за ней в подъезд, там придержал ее, чмокнул в щеку, пробурчал:

– Ты была самой лучшей, – Вера вырвалась, и убежала вниз по лестнице, гулко цокая каблучками, даже не оглянувшись. Костя почувствовал облегчение и неприятный осадок от выпроваживания Веры почти одновременно.

– Ну, как спалось будущей надежде социологии? – мама преувеличенно бодрым голосом обратилась к Косте. На кухне уже завтракал отец, поглядывая в телевизор. Встав ему за спину, мама недовольно покачала головой. Костя поморщился:

– Хорошо, спасибо, мам. Доброе утро, пап.

– Доброе. Ты не затягивай с завтраком и никуда не собирайся, я жду тебя в кабинете. Ты, кстати, во сколько вчера пришел?

– Нет, ты только посмотри, что делают, – мама кивнула в сторону телевизора. Все на несколько секунд замерли, следя за новостным сюжетом о беспорядках, учиненных группой бритоголовых парней.

– Это скины, мам, – Костя не переставал восхищаться мамой, которая успевала общаться с папой, общаться с Костей так, чтобы это слышал папа, и с Костей так, чтобы папа не слышал – в основном жестами и мимикой, и еще вовремя перевести внимание отца с щекотливой темы. Ну, так не зря она 20 лет в городской администрации проработала!

– Володя, а это что, фашисты? – мама спросила и замерла, глядя на папу. Костя почувствовал, что он спасен.

– Соловцев скоро защищается по радикальному национализму. Диссертация так себе, но о скинхедах кое-то есть. У меня в кабинете автореферат лежит, если интересно, я дам тебе почитать. Это молодежная организация крайне экстремистского националистического толка, очень модная, между прочим. От итальянских фашистов и гитлеровских нацистов отличаются, конечно. Там еще английские фанаты, итальянские тиффози… Нет, тебе, конечно нужно ознакомиться. И чем там ваши в комитете по молодежной политике занимаются? – Тут он посмотрел на сына – Константин! У меня к тебе в последнее время накопилось множество претензий. Но я не буду обсуждать их за столом. Жду тебя в кабинете, – и вышел из кухни.