Кленовые тайны

— Никакой здравый смысл не способен связать стихотворение о наступлении осени с самоубийством! — последовал безапелляционный ответ, — грусть прощания с уходящим летом, несостоявшаяся, несбывшаяся или неразделённая любовь — да, согласна, чувствуется сразу. Но каким боком тут самоубийство?

— У творения господина Акомацу есть два толкования, — спокойно возразил Вил, — первое, общеизвестное. Это — как раз то, что вы сказали. Оно напрашивается сразу и лежит на поверхности: осень, печаль, созвучие прошедшего лета с потерянной или несложившейся любовью.

— Конечно, любой мало-мальски сведущий в классической поэзии человек скажет вам то же самое, — подключилась тётка коррехидора, она просто не могла оставить чьё-либо мнение без комментариев, — Эрика, Вы согласны? — и не дождавшись ответа, продолжила, — у нас курс классической артанской поэзии входит в состав обязательных.

Рика никогда особо поэзией не интересовалась, то есть интересовалась по принципу: выучил, сдал, забыл. Строчки же какого-то там Акомацу о стонущей оленем любви, вообще прочитала в первый раз, но не подала виду и подтвердила слова госпожи Докэру. На лице коррехидора появилось знакомое ей выражение, означавшее, что у него припрятан туз в рукаве. Видимо, его тётке это выражение лица также было хорошо известно.

— Но меня слегка настораживают твои слова, Вилли, о некоем ином толковании, — пожилая дама нахмурила прямые густые брови, как и у всех представителей Дубового клана, — подозреваю, что главный подвох спрятан именно во ВТОРОМ толковании.

— Вы проницательны, тётушка, впрочем, как и всегда, — коррехидор учтиво поклонился в сторону родственницы, — и главный подвох в том, что стихотворение Акомацу, как и многие другие трёхситшья эпохи Расцветания и Увядания, действительно, имеют два, а порой и три, толкования. Одно то, что у вашего студента в кармане обнаружилось сие творение, — само по себе странность. Ведь оно не входит в сборник «Искорки поэзии» и по этой причине куда как менее известно, нежели «Волны бурные», принадлежащие перу того же автора. Теперь об истолкованиях, — Вил задумался на мгновение, пытаясь как можно короче сформулировать трагическую историю жизни и смерти поэта далёкой эпохи, — Кё Акомацу происходил их старинного рода и получил блестящее образование. Он рос и воспитывался вместе с наследником престола. Они оба принадлежали к одному клану. Когда его величество Ориста́н взошёл на трон, будущий великий поэт стал его советником и ближайшим доверенным лицом. Насколько я знаю, в то время они оба отпраздновали своё двадцатилетие. Через несколько лет Акомацу был буквально сражён любовью, он с головой погрузился в бурный роман с одной из придворных дам, прославленной красавицей из клана Магнолии, которую за прекрасный цвет лица и неизменный румянец прозвали Бутоном Кабу́си. Дело шло к церемонии бракосочетания, но случился заговор. Некоторые историки склонны обвинять Акомацу в том, что из-за своей всепоглощающей страсти он проворонил и не предотвратил бунт в императорской гвардии. Офицеры личной охраны государя, не довольные реформами с армии и политикой молодого, но чрезмерно ретивого правителя в целом, предлагают ему подписать отречение в пользу младшего брата. Ористан отвечает категорическим отказом. Той же ночью он был жестоко убит прямо в спальне. Дайнагону Акомацу, посвящавшему любовным стихам куда как больше времени, нежели государственной службе, сохраняют жизнь, как и императрице, но их обоих ссылают в отдалённые монастыри на самых окраинах Артанского королевства навечно, без права возвращения. Клан Магнолии, стоявший во главе переворота, наслаждается многочисленными привилегиями и милостями нового императора, которому в то время едва ли сравнялось четырнадцать лет. Бутон Магнолии выдают за него замуж, и она становится императрицей. Сражённому горем Акомацу недолго довелось прожить в монастыре. Суровый горный климат северных островов и глубокие душевные раны сделали своё дело: он заболел кровохарканьем и умер. Одним из его последних творений и стала Осенняя элегия.

— Всё это до чрезвычайности интересно, — вклинилась тётка Вила, — однако ж, никоим образом не доказывает, что стон оленя в осеннем лесу — означает самоубийство.

— На севере бытует мнение, что олень выбирает себе пару один раз и на всю жизнь, а в случае гибели подруги бросается со скалы вниз, не в силах пережить одиночество, — Вил многозначительно смолк, — стон оленя — его прощание с жизнью. Красные листья клёнов на камнях дорожки — кровь.

— Если по поводу лебединой песни оленей у меня имеются серьёзные возражения, как у преподавателя естествознания, то с красными листьями я, пожалуй, соглашусь, — заявила госпожа Докэру, — мне встречалось суждение, что осенние алые листья каэдо до вступления на престол Кленового клана чётко ассоциировались с кровью. Это после сражения на реке Сина́то, когда воды этой маленькой речушки покраснели от крови и стали неотличимы от кленовых листьев, плавающих в ней.