Клеопатра

Ко времени своего самоубийства и по прошествии восемнадцати лет после первой встречи с Цезарем Клеопатра уже стала легендой. Слава той юной царицы, которую Цезарь когда-то был вынужден представить своим читателям, гремела по всему Средиземноморью. Даже те, кто никогда не видел её, знали — или полагали, что знают, — о ней очень многое, имели представление о её характере и о её значении в тогдашних международных делах. Представление это строилось не на фактах и не на личном опыте, а на ворохе предвзятых мнений, на рассказах, — по большей части вымышленных. Она была ещё жива, а события её жизни уже были особым образом отобраны, извращены и перекроены с таким расчётом, чтобы они вписывались в контуры легенды — легенды, хотя и основанной на фактах, имевших место в действительности, но умышленно и самым решительным образом перетолкованных.

Авторство принадлежит её врагу Октавию, для которого эта легенда была пропагандистским оружием в борьбе против Антония и Клеопатры. Это блестящее произведение, и выглядит оно столь правдоподобным отчасти благодаря тому, что отсылает к архетипам и предрассудкам, прочно устоявшимся уже ко дню рождения Клеопатры, а отчасти благодаря своей безупречной форме. Даже в исторических хрониках имеется неразрушимая трагедийная структура: она вот уже две тысячи лет доказывает свою жизнеспособность, но создана была для сиюминутной выгоды и с циничным расчётом. Как и все трагедийные сюжеты, этот тоже кажется детерминированным телеологически. Он не только вёл к заранее просчитанному и неизбежному финалу, но и должен был его приблизить. В финале этом — падение Антония, отчаяние Клеопатры, триумф Октавия.

Это история героя — великого, но небезупречного человека, погубленного страстью к коварной царице. Эта история рассказывает о том, как Антоний, околдованный Клеопатрой, лишился разума и власти над собой. О том, как сексуальность Клеопатры сломила его волю и подчинила его себе. О том, как она своими искусными уловками приворожила, одурманила, очаровала его и добилась того, что он утратил себя как личность, сделался её рабом. Именно в контексте этой истории сформировался и обрёл очертания тот перешедший в легенду характер Клеопатры, который создавался непримиримой враждебностью, — отсюда и черты варварки-распутницы, не знающей удержу в своих желаниях. Однако пропаганда Октавия использовала и ходы стратегически более изощрённые, чем просто поношение и хула, и не в последнюю очередь усилиям своих врагов Клеопатра обязана тем, что её образ в глазах потомства наделён столь притягательной силой. Это Октавий в своём постоянном и неустанном стремлении опорочить и принизить её приписал ей такую красоту и неодолимую обольстительность, что ради обладания этой женщиной великий муж с радостью отказывается от своего величия.

Эта вымышленная Клеопатра должна была умалить Антония, заслонить его, затмить собой. Соперничество Октавия с Антонием, соперничество, исход которого решила капитуляция его армии в битве при Акции, а завершило его самоубийство, было поначалу «внутренним делом», борьбой двух римлян за верховенство. Идеология противников была схожа. Сильно отличались стратегия и риторика, но оба они были потенциальными диктаторами, готовыми отстаивать достоинства республиканского строя до тех пор, пока это отвечало бы их намерениям. Созданный ими триумвират был образованием неконституционным — его оправдывали (да и то с натяжкой) лишь чрезвычайные обстоятельства. После того как они рассорились, у римлян не осталось никаких моральных или правовых оснований для поддержки кого-либо из них. Лишь потому, что Октавий в определённый момент оказался в Италии, он и стал защитником Рима от внешней агрессии.