Клеопатра

Не спеши думать плохо о великих, в каждом слове, в каждом поступке которых миллионы злых ушей и враждебных глаз выискивают мелочные, самые безобидные ошибки, а о каждой даже самой незначительной провинности торжественно трубит миллион глоток, пока по миру не разносится злорадная весть о страшном грехе и якобы совершенном преступлении. Не говори сразу: «Это так, это наверняка так, они правы», спроси: «А правда ли это? Действительно ли все было так?» Суди справедливо и осторожно, Гармахис, как судила бы я, окажись на твоем месте. Помни, что царица не бывает свободной, не принадлежит себе, она всего лишь инструмент, оружие, игрушка в руках тех политических сил, которые творят историю и заполняют ее страницы. О Гармахис, стань мне другом – другом и советником, – другом, которому я могла бы безраздельно доверять, ибо здесь, в этом многолюдном дворце, нет души более одинокой, чем моя. Тебе я доверяю, в твоих спокойных глазах я вижу верность. Я хочу высоко поднять тебя, Гармахис. Мне невыносимо мое душевное одиночество! Я должна найти человека, который понимал бы меня и которому я могла бы рассказывать о том, что лежит у меня на сердце, не опасаясь предательства. У меня есть недостатки, я сама знаю, но я достойна верности, твоей преданности, потому что среди плохих семян в моей душе есть и доброе зерно. Скажи, Гармахис, ты чувствуешь сострадание ко мне, сжалишься ли ты над моим одиночеством, станешь ли другом той, у которой поклонников, придворных, рабов, слуг столько, что и сосчитать нельзя, но нет ни одного настоящего друга? – Она подалась ко мне, легко коснулась моей руки и посмотрела на меня своими чудесными фиалковыми глазами.

Я был подавлен. Когда я подумал о завтрашнем вечере, боль, стыд и печаль захлестнули меня. Я – ее друг! Она выбрала меня! Я – тот, у кого на груди уже спрятан приготовленный для убийства кинжал! Я наклонил голову, и из моей груди вырвался то ли всхлип, то ли стон.

Но Клеопатра, полагая, что я просто потрясен ее неожиданно свалившейся на меня милостью, ласково улыбнулась и сказала:

– Уже поздно. Завтра вечером, когда ты принесешь мне предсказания, мы продолжим разговор, о Гармахис, мой друг, и ты дашь мне ответ. – И она подала руку для поцелуя. Не помня себя, в смятении, я поцеловал ее, и в следующий миг она ушла.

Я словно во сне проводил ее взглядом, оставшись стоять как завороженный.

Глава VI О ревности Хармионы, о смехе Гармахиса, о подготовке к кровопролитию и о вести, которую передала Гармахису Атуа

Я стоял, погрузившись в раздумья. Потом случайно мой взгляд упал на венок из роз, и я поднял его. Не знаю, как долго я так простоял, но когда мои глаза наконец оторвались от венка, я увидел Хармиону, о которой совсем позабыл. И хотя тогда мне это не показалось чем-то важным, я заметил, что лицо ее горит, как будто от гнева, и она постукивает ногой по полу.

– Ах, это ты, Хармиона! – сказал я. – Что с тобой? Ты злишься? Из-за того, что так долго простояла в нише? Ты же могла незаметно уйти, когда мы с Клеопатрой выходили на площадку.

– Где мой шарф? – спросила она, обжигая меня гневным взглядом. – Я уронила здесь свой шелковый вышитый шарф.

– Шарф? Но разве ты не видела? Клеопатра начала расспрашивать меня о нем, и я его выбросил с башни.

– Я это видела, – ответила девушка. – И слишком хорошо видела. Ты выбросил мой шарф, но вот венок из роз… Его ты не стал выбрасывать. Конечно, ведь это «подарок царицы»! Поэтому царственный Гармахис, жрец Исиды, избранник богов и коронованный фараон, преданный земле Кемет, посвятивший себя возрождению и процветанию Египта, сберег его и отныне будет им любоваться. А что там мой шарф? Его он выбросил с башни, стоило только этой развратной царице улыбнуться!

– О чем ты говоришь? – спросил я, удивленный горечью в ее голосе. – Я не понимаю твоих загадок, разгадай мне их.

– Ты не понимаешь, о чем я говорю? – Она вскинула голову, показав плавный изгиб белой шеи. – Да ни о чем! О самом главном! Понимай это как хочешь. Неужели ты так простодушен? Хочешь знать, о чем я говорю, Гармахис, мой брат и господин? – продолжила она твердым глухим голосом. – Так я скажу: тебе грозит большая опасность. Клеопатра опутала тебя своими роковыми чарами. Еще немного, и ты полюбишь ее, Гармахис! Полюбишь ту, которую завтра должен убить! А пока стой и смотри как завороженный на венок, который ты держишь в руке, венок, который ты не смог выбросить следом за моим шарфом… Разумеется, ведь он только сегодня был на голове Клеопатры! К его запаху роз примешался аромат волос любовницы Цезаря. Цезаря и других мужчин! Прошу, мой Гармахис, скажи, как далеко у вас зашло там, на площадке, а то мне из моего укрытия ничего не было видно и слышно? Это прекрасное местечко для влюбленных, не так ли? Да и время, согласись, подходящее! Значит, сегодня Венера царит над всеми звездами?