Клеопатра: Жизнь. Больше чем биография

Со стороны лагерь Антония, должно быть, выглядит весьма впечатляюще: колыханье гигантской многоцветной армии, вспышки пурпура с золотом там и тут. Огромного роста фракийцы в черных туниках и сверкающих доспехах вперемежку с македонянами в новеньких алых плащах, мидяне в пестрых халатах. Военный плащ Птолемеев, вытканный золотыми нитями, можно смело помещать на картину, изображающую какое-нибудь мифологическое сражение. Заросшая, неухоженная греческая низина так и сияет дорогой амуницией – начищенными шлемами и позолоченными панцирями, инкрустированной драгоценными камнями сбруей, крашеными перьями, богато украшенным оружием[115]. Основной костяк солдат – с востока, как и растущее количество гребцов, среди них очень много новобранцев. Оружие здесь собрано самое разное: фракийские плетеные щиты и колчаны, и легкие римские копья, и тяжелые критские луки, и длинные македонские пики [79]. Клеопатра закрывает большую часть расходов, но делает кое-что еще: в отличие от Антония, она может общаться с высокопоставленными лицами разных азиатских государств. Она говорит на языках армянской конницы, эфиопской пехоты и мидийских подразделений так же, как и на языках царственных особ. У эллинистических монархов существует свой кодекс поведения. Большинство из них имеет опыт общения с могущественными царицами. И Канидий не ошибся. Своим присутствием Клеопатра напоминает коллегам-правителям, что они сражаются вовсе не за Римскую республику, зачем им это? Также мало им дела до Антония или Октавиана, они могли бы объединиться против любого из них, как объединились против Рима в 89 году до н. э. с Митридатом. Не окажись она в центре римской политики благодаря визиту к Цезарю в 48 году до н. э., сейчас была бы точно в таком же положении, как эти уважаемые люди. В итоге царица с возлюбленным отправили восвояси только одного из монархов, самого большого из них энтузиаста. Ирод прибыл с деньгами, хорошо подготовленной армией, снаряжением и зерном. А также со знакомым уже советом: если только Антоний избавится от Клеопатры и захватит Египет, все его проблемы будут решены [80]. Армия Ирода остается, а сам он очень скоро покидает лагерь. В отместку за бесценный совет его шлют драться с набатейским царем Малихом, по слухам уклоняющимся от обязанности платить пошлину за битум. Одновременно Клеопатра приказывает своим войскам в регионе мешать обоим царям. Ее больше всего устроит, если они уничтожат друг друга.

При ближайшем рассмотрении все не так радужно. Ожидание, тем более в многонациональном военном лагере, в не очень полезных для здоровья условиях, начинает сказываться на войске. Температура повышается, условия ухудшаются. Присутствие Клеопатры не способствует поддержанию боевого духа. Ирод счел виновной в своей отправке с фронта Клеопатру (без сомнений, так и было). Всем ясно: она заняла одну из ключевых позиций в лагере и думает, что так и должно быть. Будучи египетским верховным главнокомандующим, она считает, что подготовка к войне и военные операции – ее ответственность. Она, похоже, уверена, что ей достаточно одного друга – Антония. И не желает, чтобы ей приказывали замолчать (смешно, если учесть, как мало до нас дошло ее слов). Здесь не будет почтительного «Да простит меня ваша светлость за то, что говорю о вещах, которых не понимаю» а-ля королева Изабелла Кастильская [81]. Невозможно сказать, что было раньше: неловкость римлян в присутствии Клеопатры или ее надменность с ними. Рассказывали, что офицеры Антония стеснялись ее и ее статуса равного партнера. Его ближайшие товарищи не хотели ей подчиняться [82]. Она загнала себя в угол: ослабить самозащиту – значит дать отправить себя домой. Продолжать защищаться – значит нападать. Вполне вероятно, она напугана. Они страшно скандалят с Антонием.