Клеопатра: Жизнь. Больше чем биография

Антоний выбирает сражение на море. По Плутарху, его захлестывают эмоции. Однако кажется более вероятным, что самый опытный военачальник своего времени в действительности не хотел ни оставлять при себе Клеопатру, ни выставлять ее флот, но в итоге просто принял неизбежное. У Октавиана не только лучше работают пиарщики, у него еще и более спаянная армия говорящих на одном языке, отлично подготовленных римских легионеров. На суше преимущество будет за ним. На море же силы сторон более или менее равны. Это он и пытается объяснить своим взволнованным воинам, из которых мало кто даже умеет плавать. Он не боится начать кампанию с поражения. «Я выбрал начать с кораблей, здесь мы сильнее и обладаем большим превосходством над противником, чтобы после победы мы с их помощью посмеялись бы и над вражеской пехотой» [91]. (Октавиан, размышляя на ту же тему, проявил себя более тонким психологом: «Такова общая характерная черта человеческой натуры: если человек проигрывает первые состязания, он заранее разочаровывается и в грядущих» [92].) Один израненный в битвах ветеран бросается к Антонию с эмоциональной речью. Показывая ему свои многочисленные шрамы, он спрашивает, как может командир оскорблять эти ранения и возлагать все надежды «на коварные бревна и доски»? Он умоляет Антония: «Пусть на море бьются египтяне и финикийцы, а нам дай землю, на которой мы привыкли стоять твердо, обeими ногами, и либо умирать, либо побеждать врага!» [93] Антоний – «хотя он умел и убедительно говорить с народом, и увлекать войско зажигательной речью, как мало кто из его современников» [94] – смотрит на него с теплотой, но ничего не отвечает.

В последние дни августа Клеопатра вдруг чувствует знакомый аромат. Полуденный бриз разносит по лагерю едкий запах горящего кедра и смолы. Так же пахло в Александрийской гавани семнадцать лет назад. Антоний пригнал около 80 кораблей к берегу и поджег их. У него больше нет для них экипажей, а допустить, чтобы они попали в руки Октавиана, нельзя. Он не таится: пожар хорошо видно и слышно по окрестностям. Вскоре буря развеет оставшиеся клочья дыма; четыре дня бушует ветер и хлещет дождь. Когда проясняется, у берега плавают лишь покореженные обгоревшие обломки. Под покровом темноты вечером 1 сентября египетские офицеры тайно грузят сундуки с серебром на массивную «Антонию» Клеопатры. Несколько транспортных судов берут на борт оставшиеся деньги и царские столовые принадлежности. На кораблях Клеопатры и Антония к мачтам крепят объемные паруса. К рассвету 20 000 солдат, тысячи лучников и пращников размещаются на узких полосках пространства. Небо чистое, море гладкое как зеркало – по этой глади они плывут под стук весел к входу в залив. Там в полукруг выстраиваются три эскадры. Клеопатра с оставшимися 60 кораблями встает за ними – чтобы отрезать путь назад дезертирам и быть под защитой. Она не должна участвовать в сражении.

В море, примерно в полутора километрах от входа в залив, против них таким же порядком выстроился флот Октавиана. Звучат зычные трубы; офицеры поднимают солдат. 240 кораблей Антония, весла замерли, носы вверх, и 400 кораблей Октавиана, борт к борту, поскрипывающие и неподвижные, готовы к бою, а с берега за ними внимательно наблюдают сухопутные армии. Наконец в середине дня Октавиан оттягивает эскадру назад, выманивая Антония дальше в море. И тут же воздух тяжелеет от криков, они разносятся и над землей, и над водой. С высоких квинквирем Антония на врага градом обрушиваются камни, стрелы, металлические осколки. У либурнов Октавиана ломаются весла и выходят из строя рули. Даже несмотря на кипящее перед ней море, Клеопатре все это кажется странной битвой на ходящей ходуном земле, в которой войска Октавиана нападают, а войска Антония отражают атаки со своих плавучих крепостей, самая большая из которых на три метра возвышается над водой. Не очень успешные тараны и абордажи продолжаются полдня. В три часа левое крыло флота Октавиана смещается, чтобы зайти во фланг противнику; корабли Антония вынуждены двигаться к северу. В середине строй распадается. Внезапно эскадра Клеопатры поднимает паруса и, мастерски поймав ветер, мчится прямо через центр сражения, мимо свистящих снарядов и вражеских копий, под удивленными взглядами с обеих сторон. Воины Октавиана в изумлении наблюдают, как она удаляется в сторону юга на своем восхитительном флагманском корабле с пурпурными парусами. Их флоту сейчас не под силу ее догнать. Изумление доходит до высшей точки, когда Антоний перепрыгивает со своего флагмана в легкую пентеру и следует за царицей в сопровождении личной эскадры из 40 квинквирем.