Клеопатра: Жизнь. Больше чем биография

Даже после визита Деллия, даже после проведенного «инструктажа» Клеопатра не спешит. И у нее есть для этого основания: ситуация крайне нестабильна, а ставки – чрезвычайно высоки. После нескольких лет лавирования среди бесконечных римских распрей и подлых убийств она не хочет сделать теперь неверный шаг. Деллий не давит на нее, требуя объяснений, но перед двумя триумвирами все равно придется оправдываться. Она отсиживалась в сторонке, когда цезарианцы просили о помощи. Не заявляла о нейтралитете. Поддержала – вольно или невольно – убийцу своего возлюбленного. Клеопатра – глава зависимого государства, да к тому же друг и союзник Рима, так что ей ничего не остается, как пытаться умилостивить Марка Антония, даже если она и предпочла бы держаться от него подальше: Антоний контролирует Восток, и Египет в том числе. Более того, он – славный герой, победивший при Филиппах, где, похоже, непостижимым образом умудрялся быть сразу везде и делать сразу все [2]. По возвращении из Азии его вместе с войском встречают толпы обожателей в Афинах, его как бога чествуют в Эфесе. Этот сорокадвухлетний мужчина с волнистыми волосами, квадратной челюстью и рельефным торсом пышет здоровой, грубой силой. Он обосновывается в Тарсе – цветущей столице Киликии, неподалеку от юго-восточного побережья современной Турции. Сюда, на живописную равнину, окруженную островерхими горами, он и вызывает Клеопатру. Вызовы приходят к ней один за другим. Она не спешит.

Тянет время, чтобы усилить эффект? Занята приготовлениями? Никто никогда не обвинял Клеопатру в нерешительности, хотя в нескольких случаях она намеренно выжидала, пока пыль не уляжется и картина не прояснится. Надо полагать, сейчас как раз такой момент. Плутарх уверяет нас, что она не ведала страха, хотя было действительно страшно: многие поплатились за отказ сотрудничать. Однако он объясняет эту задержку стратегией. Царица верит успокаивающим рассказам Деллия, но еще больше верит в собственные силы, которые, надо сказать, как раз на пике. Цезарь «знал ее совсем юной и неискушенной в жизни», как говорит Плутарх, «а перед Антонием она предстанет в том возрасте, когда и красота женщины в полном расцвете, и разум ее всего острей и сильнее». Клеопатре еще не было тридцати лет. «Главные надежды возлагая на себя самоё, на свою прелесть и свои чары» [3], она отправляется в путь – не потому, что наконец готова к встрече или устала колебаться, но по сути движимая одним лишь презрением. У нее накопилось много писем от Антония и его друзей, и в итоге она все-таки поплыла, хоть и «относилась к этим приглашениям с высокомерием и насмешкой», – заключает Плутарх. Это было в конце лета.

Как ни уверена в себе Клеопатра, какой ни кажется высокомерной, она все продумала до мелочей – словно это представление рассчитано далеко не только на Антония. Конечно, она слышала истории о том, как встречали возвращавшегося с войны Антония. Волны благовоний и радостные вопли следовали за ним по всему континенту. В Эфесе женщины оделись вакханками, мужчины – фавнами и сатирами. Распевая хвалебные дионисийские песни, они сопровождали его в город, украшенный увитыми плющом жезлами, гудящий от труб, флейт, арф и приветственных криков. Приглашения сыпались на него как из рога изобилия – вся Азия признавала нового правителя и жаждала его благосклонности. Клеопатра знает от Деллия и других, что ей предстоит включиться в своеобразную гонку за внимание Марка Антония. И решает устроить такой спектакль, который позже вознесет прозу Плутарха до красноречия Шекспира, а Шекспира заставит написать удивительные стихи. В историю вошло немало триумфальных появлений: деревянного коня в Трое; Христа в Иерусалиме; Бенджамина Франклина в Филадельфии; Генриха IV, Чарльза Линдберга, Шарля де Голля в Париже; Говарда Картера в гробнице Тутанхамона; группы Beatles на шоу Эда Салливана. Однако ни одно из них не сравнится с явлением Клеопатры Антонию по колориту. Неповторимые цвета, невообразимые ароматы, небесные звуки – была произведена мощная атака на все чувства сразу. Видимо, царица проплыла на корабле по Средиземному морю свыше тысячи километров, останавливаясь на ночевки (как уже делала когда-то) на побережье Леванта [4]. В устье реки Кидн, в лагуне, она, скорее всего, превратила местную речную лодку в настоящий шедевр египетско-эллинистического искусства. Оставалось подняться вверх по реке порядка 15 километров. На полностью укомплектованной галере находилось обычно 170 гребцов, здесь же она, скорее всего, оставила не больше двух третей. За ладьей следовали несколько кораблей с грузом – она тщательно продумала реквизит для этого путешествия. С Клеопатрой часто не знаешь, как отделить жизнь от легенды. В Тарсе легенда совершенно слилась с жизнью.