Клеопатра

С того момента как было объявлено о смерти отца Клеопатры, она не произвела никаких изменений в правительстве, но уже тогда были четко определены границы власти. Евнух Потиний явился в кабинет царицы, где она сидела вместе с Гефестионом, готовя распоряжения относительно похорон царя. Потиний, уже миновавший черту среднего возраста, драпировал свое объемистое тело в пышные крашеные одежды и навешивал на себя больше золотых и серебряных украшений, нежели любая проститутка из Фаюма. Звеня всей этой мишурой, он шествовал по дворцу в сопровождении четырех слуг — двух писцов и двух рабов, которые следовали за ним хвостом. В этот день к его свите присоединились двое — военачальник Ахилла, умный и статный мужчина со смуглой кожей и белыми зубами, которого царица несколько недолюбливала, и вислогубый Теодот, невежественный традиционалист с Самоса, который ныне обучал юных братьев Птолемеев. Клеопатра удивлялась, почему Самос, прекрасный остров, подаривший миру Пифагора, гениального архитектора Теодора и баснописца Эзопа, неожиданно перестал порождать людей, чей интеллект хоть сколько-нибудь бы стоил.

Когда они вошли в кабинет, царица дала им разрешение сесть и вздохнула с облегчением, когда Потиний устроился наконец в кресле и звон его украшений затих. Церемонно подав ей копию завещания покойного царя, Потиний не произнес ни слова — ждал ее реакции.

— Весь Египет и добрая часть Рима видели этот документ, Потиний, — устало промолвила Клеопатра, вновь вернувшись к просмотру свидетельства о смерти царя. — Если ты его не подделал, то он не содержит ничего нового для меня.

— Владычица, мы пришли поговорить касательно бракосочетания.

— Кто это — «мы»? — осведомилась она, глядя на Ахиллу, который нагло улыбался.

Теодот не осмеливался встретиться с нею взглядом. «Он доставит мне немало хлопот», — подумала Клеопатра.

— Мы, регентский совет твоего брата и нареченного, Птолемея Тринадцатого.

— Чьей властью вы назначили себя регентским советом?

— Нашей собственной властью, царица. Мы — канцлер, — он указал сам на себя. — И опека над несовершеннолетним царем подпадает под наши полномочия целиком и полностью.

Клеопатра прекрасно сознавала могущество евнуха, но все же встревожилась, глядя на первого советника, который примирительно кивал в подтверждение наличия такой правительственной структуры. Царица знала, что ей нужно выиграть время; ее разум отчаянно метался в поисках стратегии, которая позволит ей взять верх над этим крючкотвором.

— Почему же ты ведешь себя столь неподобающе, канцлер? Ты врываешься ко мне в час моей скорби, в день смерти моего отца, не дав мне даже испросить утешения у богов. Я еще подумаю о том, нужен ли в правительстве такой нечестивец.

— Как это нехорошо с моей стороны! — Потиний фыркнул, уселся прямо и начал вещать, сочиняя речь на ходу: — Пусть боги быстро перенесут царя через Реку Смерти на крылатой колеснице. Пусть земные благословения следуют за ним в Дом Вечности. Пусть он предстанет перед судом владыки Осириса, властителя загробной жизни, и будет оправдан, и взойдет на божественный корабль, который унесет его в подземный мир. Пусть его вечная слава навсегда останется в памяти пребывающих в небесах и на земле.

— Пусть он в сохранности достигнет берегов земли, где царит молчание, — нервно вмешался Теодот. — Пусть владыка сияния примет к себе его божественную сущность…

— Благодарю вас обоих. Да благословят вас боги за ваши пылкие молитвы.

Ахилла подавил улыбку, когда Клеопатра оборвала говорунов. Она заметила это и безмолвно прокляла его за дерзость. Неужели он пытается добиться тайного союза с нею? В эти дни умение понимать мотивы, движущие людьми, постоянно отказывало царице. В ответ на его заговорщицкое подмигивание Клеопатра просто посмотрела ему в глаза, не выказывая ни малейших признаков того, что она вообще заметила его кривляние.

— Владычица, быть может, теперь мы все-таки сосредоточимся на интересах живущих? — снисходительно спросил Потиний. Его маленькие черные глазки казались полупрозрачными, словно ониксовые бусины. — Птолемей Старший, наследник отцовского трона, приказал нам назначить день брачной церемонии.

— Мы с ним оба, а не один только мой брат, являемся наследниками трона. И я уже царица, — возразила Клеопатра. — Полагаю, именно это ты и хотел сказать?

Потиний ничего не ответил, лишь зыркнул на нее из-под накрашенных век.

— Что касается моего брата, то он не тратит времени на то, чтобы оплакать покойного царя, не так ли? Но я, увы, не могу планировать похороны, свадьбу и коронацию в один и тот же день, — продолжала Клеопатра. — Если мы будем говорить о дне бракосочетания в день смерти царя, это, несомненно, навлечет на нас неудачу.

— И тем не менее все следует устроить согласно пожеланиям твоего отца.

Потиний теперь говорил резко, поджимая губы, в совершенно чуждой для него манере.

Клеопатра мысленно окинула взором существующее положение: она уже царица, а ее брату, чтобы стать царем, необходимо пройти церемонию.