Клетка для бабочки

Полина сначала хотела отказаться, но она так давно не пила горячего шоколада и не ела пирожных! Потом она вспомнила про отсутствие денег и смущенно сказала об этом Оле, прикидывая, как лучше это объяснить. Дядя Миша регулярно переводил на ее карточку немаленькие суммы, с которых ей было разрешено оплачивать транспортные расходы и утвержденную Виктором Аркадьевичем одежду. Карточка хранилась у него. «Накопишь, сможешь поехать со мной на море, а то растренькаешь на пустяки. Я даю тебе кров, тебя кормлю, пою, перекусить с собой на учебу, – и зачем тебе деньги? На глупости?» – объяснил он свою позицию. Но Оля промолчала, к облегчению Полины, только спросила:

– А разрешишь мне тебя угостить? Очень хочу накупить тебе вкусняшек. Девочка моя, ты так похудела. Одни глаза остались. А мне так нравилось смотреть на твои круглые щеки!

Полина молча кивнула, улыбаясь.

Через пятнадцать минут они уже сидели на массивных деревянных стульях за небольшим круглым столом, посередине которого стояла алая пуансеттия. Полина прихлебывала шоколад, наслаждаясь любимым вкусом. Оля, к ее удивлению, ни о чем не расспрашивала, только сама отвечала на вопросы девушки об общих знакомых. Да что знакомых – Полина считала их подругами: Дину, Риту… Раньше они регулярно переписывались, иногда встречались, строили планы видеться, когда Полина поступит и будет часто бывать в Москве. Господи, да она даже собиралась иногда ночевать в борделе и рисовать вместе с Диной! «Какое же у меня стремное прошлое», – со страхом думала она, глядя в лучистые глаза подруги, такие добрые, такие надежные. Ей вспомнилось, как она ухватилась за руку Оли, когда поперлась купаться в грозу и начала тонуть. Задумавшись, Полина не сразу поняла обращенную к ней просьбу:

– Ты сменила номер? Звоню, звоню, и всегда «телефон абонента выключен». Дай мне, пожалуйста, свой новый. Мне так будет спокойнее.

Полина задумалась. Ей не хотелось объясняться с профессором, кто такая Оля. Та спокойно наблюдала за девушкой, только глаза погрустнели. И Полина решилась:

– Вот. Только никогда не звони мне сама. Дай я твой запишу в тетрадь. Нет, не в телефон.

Оля записала номер.

– У них очень вкусный «Захер»[2], будешь?

Полина, подумав, кивнула. В это время пришло сообщение: «Ты уже закончила?» Ей не хотелось обманывать. «Да». – «Ты едешь домой, надеюсь?» – «Нет, я в кафе с подругой». – «ЖИВО ДОМОЙ!!!»

– Мне пора, – с грустью сказала Полина.

– Возьми с собой, в дороге съешь. Ты помнишь мой адрес? Приезжай в любое время дня и ночи, даже без предупреждения. Ключ у соседки, помнишь?

Проводив девушку до метро, Оля крепко обняла ее, поцеловала в щеку: «Будь осторожна, девочка моя».

Доев в метро пирожное, Полина тщательно вытерла рот и руки от шоколадной глазури. «Как мне сказать профессору, что за подруга? Объясню, что раньше на подготовительных курсах общались, а она не поступила».

Виктор Аркадьевич встретил ее мрачным взглядом. «В свою комнату», – прошипел он, явно сдерживая гнев, как показалось девушке.

Увидев такую реакцию, Полина почувствовала себя очень виноватой, хотя до этого такого чувства у нее не было. «Я заставила его волноваться. Он так хочет, чтобы мы стали одним целым, а я решила с подругой встретиться, вместо того чтобы ехать сразу к нему… А вдруг он не поверил в подругу и решил, что я была в кафе с молодым человеком? Зачем только я согласилась? Вот дура…»

«До Нового года пять дней. Ну да, завтра двадцать седьмое уже, – прикинул Антон, укладываясь вечером с телефоном. – Матвей на связь не выходит. Телефон разрядил, что ли? Или посеял? Ну так с планшета бы вышел или с ноута. Странно».

Утром в комнату Антона зашел Игорь.

– Антошк, просыпайся уже, – ласково сказал он.

Сын открыл глаза, схватил телефон.

– Я же в школу проспал! Будильник не прозвонил почему-то. А что вы меня не разбудили? Слушай, ты расстроен чем-то? А, пап?

– Сынуль, я твой будильник сам отключил поздно вечером. Сегодня в школу не идешь.

– Да что случилось-то? – уже понимая, что да, что-то действительно случилось, спросил Антон.

– Матвей вчера попал под машину. Насмерть.

Антон замер, потом отвернулся к стенке, накрыв голову подушкой. Игорь крепко сжал его плечо, потом тихонько вышел из комнаты.

«Матвей попал под машину! Насмерть». Антон повторял эти слова, но они пока оставались для него бессмысленными. Наверное, это неправда! Может быть, это другой парень, похожий, неправильно опознали? Или Матвей это подстроил, ну, как доктор Хаус, а сам уехал куда-нибудь, в Индию там, или, может, в монастырь ушел? Но в глубине души он уже начинал понимать, что Матвея нет. И что растягивать стадию отрицания не имеет смысла. Взял телефон, внимательно всмотрелся в фотографию друга на его номере. Нет, не может быть. Вот же он, живой. И они вчера виделись в школе… Он увеличил фото и вгляделся в глаза друга – оживленные, смеющиеся. «Матвей, позвони, скажи, что жив, что это ошибка». Антон еще прибавил увеличение, так что оставались лишь глаза. Глаза больше не смеялись.