Клетка для бабочки

– А тебя уже десантировали, – улыбнулся Никита. – Ну что, с началом каникул! Слушай, это дело нужно отпраздновать! Давай вещи поднимем, и я тебе горячий шоколад сварю! Я умею! Видел тут какао на полке. А то ты грустный какой-то, вроде как и не рад. Вас так рано отпустили! А до какого, до одиннадцатого?

– Да понимаешь… Мы еще учимся вообще-то до двадцать девятого. Просто вчера… мой самый лучший друг… погиб в аварии, – совсем тихо закончил он.

Ребята молча стояли на прохладной веранде. Никита чуть дотронулся до его руки.

– Мне очень жаль, правда. Это очень хреново. Как его зовут… звали?

– Матвей… Слушай, ты весь замерз! Пойдем вещи поднимем. Сейчас всю Полинкину комнату займут! Ну ничего, я потом к себе перетащу. Просто там нужно сначала дорожки почистить. Ну, чтоб дойти до крыльца хотя бы.

– Здорово, что ты пока здесь поживешь! А хочешь, я тебя буду отвлекать физикой?

– Не хочу, – улыбнулся Антон. – Но надо, блин.

Художник с улыбкой рассматривал фотографии с прошлого Нового года: оживленную, раскрасневшуюся Полину с переливающейся перламутром гирляндой на плечах, Антона с Рексом, на черной голове которого так контрастно выделялся обруч с тигровыми ушами, Мишу с прильнувшей к нему Верой, улыбающуюся бабу Машу в парадном зеленом платье. Вспомнил свою болтовню с Полиной по скайпу первого января 2022 года. Она сказала, что успела загадать кучу желаний, но самые главные – поступить и повзрослеть. «Да поступишь, куда ты денешься. А взрослеть тебе рано еще. И вообще, ты и так достаточно взрослая», – успокоил он ее тогда. Ему нравилось с ней болтать. «Да прям взрослая. Разгильдяйка та еще. И меня здесь все балуют, ужас просто!» – со смехом отозвалась тогда девушка. Уже почти год прошел с того разговора. Улыбаясь, Алексей продолжил перечитывать переписку с Настей.

«Дорогой мой художник и просто замечательный человек!» Он усмехнулся: все почему-то считают его замечательным человеком. «Еще раз тебя поздравляю с наступившим Новым годом и, хотя и с опозданием, делаю обещанный репортаж. Новый год мы встретили просто чудесно! Я боялась, что устану, но нет: и гулять дважды ходила, и помогала со столом, хотя меня и шугали, чтобы не устала (Миша все-таки уговорил встречать у него). А какой был салют! Антон договорился с Полинкой, что они наденут тигровые кигуруми, но таких умников оказалось куча, разных возрастов и расцветок. Да-да, были и белые тигры, и красные, и даже розовые, фиолетовые и зеленые! Рекс все-таки увязался за нами и носился вместе с ними. Перед салютом они устроили какой-то дикий хоровод вокруг воткнутых в снег ракетниц, а потом по команде с визгом и криками разбежались. Из тигров остался только Антон: ему разрешили поджечь одну ракетницу. Такой гордый был! После салюта мы вернулись на участок, и они начали ползать поперек сугробов и мяукать. Даже несолидно для тигров. Дымок спрятался на дорожке и внезапно запрыгнул на сугроб – решил поохотиться на один из хвостов, но все-таки испугался, вздыбил шерсть и ускакал. Я давно так не смеялась. И знаешь – у меня такое чувство, что теперь все будет хорошо. Глупо, да?»

Алексей дочитал письмо и подумал: «Ну да, глупо, конечно. Мы все тогда думали, что ковид – это самое плохое, что произошло с миром. Наивные люди».

Дальше было несколько фотографий и приглашение на выходные в гости на дачу, но ему было совсем некогда, хотя и тянуло съездить пообщаться, погулять вдоль поля, заглянуть через калитку на свои сугробы и заметенный почти по окна домик. Следующее письмо было в феврале: «Делали УЗИ: ДЕВОЧКА!!! Ая и не сомневалась почему-то. Наталья Игоревна Перфильева, вот. Сказали, что теперь все в целом в порядке. Как же я мечтаю скататься на дачу! Но Игорь одну меня там оставлять не хочет, а в выходные потихоньку ремонтирует кухню. Видишь, какая у нас столешница красивая? А ты там как? Встретиться бы как-нибудь все-таки».

Увиделись они только в апреле, на дне рождения председателя. Настя, несмотря на большой живот и изменившуюся походку, двигалась вполне бодро. Черты лица потеряли определенность и несколько расплылись, но приобрели какую-то мягкость. «А ты знаешь, что теперь светишься изнутри? Это я тебе как художник говорю», – заметил он тогда. Настя засмеялась: «Я счастлива, прикинь? Хоть и тяжко уже местами, честно говоря. Вот уж не ожидала от себя такого».

Следующее письмо было в июне, но они до этого еще несколько раз встречались на даче. Художник с Игорем сажали редиску и зелень, а она сидела на белом пластиковом стуле и руководила. В другой свой приезд он забежал выкопать куртинку тюльпанов. Настя была одета в мужскую ветровку, и вид у нее от этого был такой трогательный, что у Алексея Степановича перехватило дыхание.