Клетка ищет птицу (СИ)

Пусть, это неплохо. Пусть он будет – юный, скромный, безобидный. Чужой. До подъезда – и прощай. Все равно, лишь бы не одной – среди развесёлой толпы. Ну, почему Доська не догадался её встретить?

А пацанчик плёл паутину из слов: он приезжий, живёт в заводской гостинице, его сосед по номеру – из столичной прокуратуры, приехал расследовать жуткое хищение. Якобы тонны драгоценной платины вывозили с завода на грузовиках. Алька молча кивала – от усталости не было сил противоречить. Но, честно говоря, ужас как хотелось с возмущением высказать: «Солнце моё, уж мне-то сказки не рассказывай! Я журналист, и если бы что-нибудь подобное в нашем городе случилось, я об этом узнала бы первой. Но у нас не происходит ничего, кроме утомительных празднеств».

И вот уже у ворот гостиницы ухмыляется тот самый сосед – длинный, с тонкими усиками, в белом костюме. Ну, разве следователи прокуратуры такими бывают? И начинается разговор о том, что неплохо бы взять бутылочку вина, и почему бы симпатичной девушке не пригласить подругу… (Хм, Ксюшку, что ли? Больше некого!) И так далее, и всё прочее на ту же тему. И Альке делается мерзко до тошноты. И она говорит:

– Не, ребята, я в такие игры не играю.

– Жаль, – вздыхает тот, что с усиками. Похоже, ему и вправду жаль. А ей вот нисколечко. Она уходит домой.

Дома Дося опять хныкал и обижался. Альку это уже начинало раздражать. Ну, что за плакса, в самом деле! Ведь мужчина, взрослый, старше неё на добрый десяток лет. И она проговорила шутливым тоном, но с упрёком:

– Вот ты просидел весь вечер у телевизора, не пришел меня встречать. А я, представь себе, чуть не переспала с московским прокурором. Но, к счастью, передумала – ты у меня ничуть не хуже.

Ох, как он соскочил с дивана! Как заорал! Как у него лицо от злости и обиды перекосило! Главное – словно не расслышал ни первую фразу, ни последнюю, ни «чуть не». Оскорбления не то что горстями – через край сыпал. Алька таких слов даже не знала, какими он ее обзывал. И ведь абсолютно ни за что!

– Ты, – кричит, – чего смеёшься? Стоит и улыбается, наглая тварь, совсем стыд потеряла!

А ей и вправду было смешно.

========== 55. ==========

Теперь Альке приходилось всех обманывать. Даже маму. Поначалу она не хотела ей рассказывать про Досю, всё надеялась, что через день-другой сумеет от него избавиться. Но маме встретилась тётя Надя – и давай восхищенно ахать, какая Алечка с Андрюшенькой замечательная пара. Мама, конечно, очень удивилась. И Альке пришлось покупать большущий торт, тащить Досю на смотрины и изображать перед родителями и сёстрами счастливую невесту. Отвратительно. А что делать? Рассказать правду – значит признаться в своей глупости и беспомощности. Пусть уж лучше пока так…

На работе тоже его увидели: Андрюшенька стал приходить встречать «невесту» по вечерам. Контролировать принялся после «прокурорской истории». У Ларисы Леонидовны ушки на макушке – сразу спросила, когда свадьба. Алька ответила, что никогда. Она очень расстроилась. Не потому что приглашения ожидала, нет. Об Альке беспокоилась.

– Как же, – говорит, – начинать совместную жизнь без праздника? Так и погрязнешь в обыденности. Будешь к мужу относиться, как к домашним тапочкам.

Алька сказала, что марш Мендельсона – тоже штука обыденная. А у неё с Андрюшенькой зато было романтическое знакомство. Они сидели на дереве, пили водку и закусывали «Твиксом». Тут Славик захохотал и давай делиться жизненным опытом:

– Кто же водку закусывает «Твиксом»? «Твиксом» закусывают сухое вино. А водку надо закусывать «Марсом».

Да, эра солёных огурчиков миновала…

========== 56. ==========

Наташа торгует на берегу. В общем-то, многие художники в маленьком приволжском городке торгуют на берегу: кто акварелями с видами города, кто лоскутным шитьём, кружевами, игрушками-сувенирами. Туристы с теплоходов покупают всё это на память о путешествии, платят долларами. Наташа продаёт свои расписные глиняшки: медведей, девиц в пышных юбках, мужичков в лаптях с гармошками, балалайками, дудками верхом на быках, свиньях, петухах и кошках. Весёлая деловая Наташа, оставившая в покое Финиста. Ах, всё без толку – звонки, чаепития, подарки со смыслом, шушуканье на кухне с его мамой! Она отступилась. И Альке почему-то неприятно об этом слышать. Жаль Финиста, который постепенно лишается вереницы своих обожательниц.

А Наташа подружески (по-подружески!) хвалится своим новым романом. Познакомилась, мол, здесь, на берегу, с москвичом – следователем прокуратуры. Катались на лодке. Побывала у него в гостиничном номере. Уж не тот ли, подумала Алька, следователь, что тогда, в День города… Сказать ей, что ли? Не сказала. Зато другое ляпнула, не зная, зачем. Наташка принялась, дурашливо хихикая, рассказывать, как скрипела в гостинице кровать, и как её кавалер снял матрас и положил его на пол. А Алька выпалила:

– Ой, подумаешь, на матрасе, подумаешь, на полу! А мы с Витькой недавно – у Таньки на балконе…

У Наташи такое лицо сразу сделалось… Будто по нему мокрой тряпкой провели и напрочь стёрли улыбку.