Клетка ищет птицу (СИ)

Как будто в этом дело! Незабудки осыпались, розы скукожились. Сразу тоскливо так сделалось. Неуютно. Или просто зябко от ночной сырости? Потому что давно уже была ночь. Оказалось, они сидели на балконе неимоверно долго. И Алька с радостью вскочила на ноги, когда Танька позвала пить чай. Хотелось горячего чаю, хотелось прервать этот затянувшийся никчёмный монолог.

Потом… Потом Финист ушёл, а Соломко, кажется, исчез по-английски ещё раньше. Или нет? Во всяком случае, Алька не помнила его за чаепитием. Девушки немного посидели вдвоём, и Танька решила проводить подругу. Они спустились во двор, и вот там-то Алька плюхнулась на скамейку под липой, уткнулась лицом в шершавый ствол и разревелась.

– Ты что, – удивилась Танька, – действительно так сильно его любишь?

– У-гу, – промычала она, сняв очки и размазывая слёзы по щекам.

– И хочешь от него ребёнка?

О Господи! Алька чуть очки не выронила, честное слово. Этот Танькин вопрос поставил её в тупик. Ей до этого даже не приходило в голову задуматься о ребёнке, замужестве и прочих подобных вещах. Нет, то есть, думала, конечно, планировала даже кое-что. Но всё это не имело к Финисту никакого отношения. Это же совсем разные вещи – любовь и семья.

========== 49. ==========

Алина отправила Таньку домой, уверив её, что ей недалеко, и она добредёт.

До родителей, разумеется, было рукой подать. Но не станет же она к ним ломиться в четыре часа ночи! Или уже утра? Было светло, но не так, как днём. Все в белёсой дымке. На набережной ни одного прохожего. Волга мелко колыхалась от берега к берегу, убаюкивая старый дебаркадер и лодки спасательной станции. Цепи тихонько поскрипывали, будто на них качался кто-то невидимый. Чудная ограда: столбы с шарами на макушках и цепи – будто врытые в землю якоря.

Прошлой осенью Алька с Финистом шли мимо этих цепей и вековых лип, и Далька прыгала и смеялась, и раскачивалась, как на качелях, держа их обоих за руки…

Оказалось, что она здесь не одна. У ствола липы сидел на корточках человек. Алька сразу подумала: пьяный. Пригляделась – и поняла: знакомый. Андрюша Досин, изобретатель.

– Привет, Андрюха, – радостно сказала она. Почему-то обратиться к нему на «ты», да ещё в таком развязном тоне, ей не показалось диким. Он поднял голову, глянул на неё с недоумением. И вдруг по круглому, как блин, лицу поплыла улыбка:

– Ой, Алинка! Ох, какая ты!

Ей почему-то это понравилось: и милое «Алинка», и его бесхитростное восхищение. Она уже забыла про стрижку и про свой чудаческий наряд. А ему девушка именно в этом «прикиде» и приглянулась. В прошлую встречу, организованную тётей Надей, она была «не такая» – серьёзная, скромная, в строгом костюме. Подвыпившая, крикливо одетая девица с дурашливыми манерами показалась ему гораздо симпатичнее той, прежней Алины. Все это Досин ей высказал, когда они, уже купив в ночном магазинчике бутылку водки и «твиксину», сидели рядышком на толстой ветке липы.

Ей хотелось бы сказать в своё оправдание: не помню, как оказалась дома. Враки! Все в мозгу записалось чётко, как на киноленте. Шла она с Досенькой под ручку. И он купил вторую полулитровку, нёс её в кармане брюк. Потом они её выпили у нее дома под салатик из редисочки. Но это было потом, а перед этим Алька увидела Финиста. Под аркой у её подъезда. Что ему там понадобилось в семь утра? Она шла – довольная до ужаса, от гордости нос к небу. А он вдавился лопатками в кирпичи. Взгляд такой… ну, почти как у Анашкина был, когда Алька сказала: «Извиняйтесь, пожалуйста». Добила она его этим. Добила…

И мерзко на душе у неё было, и неспокойно.

========== 50. ==========

Похоже было, что Досенька решил навеки поселиться в Алькиной квартире. И Альку это вовсе не радовало. Конечно, он забавный (не менее забавный, чем Володька), но ведь это не повод для совместной жизни, верно? Тем более что она собиралась отдыхать и лечиться. А не пить водку и стряпать закуску.

Звонила Досенькина мама. Была очень рада, узнав, что её чадушко здесь. Умилилась, когда Алька сообщила, что Андрюша спит. Она в подробности их случайной встречи вдаваться не стала – ни к чему огорчать старушку.

А потом Досенька пробудился ото сна и сумел своими высказываниями довести Альку до смеховой истерики. Ну, откуда такие странные люди берутся! Она выгладила светло-серый костюм – юбку с пиджаком – и белую блузку. Одевалась, вертелась перед зеркалом. А он с этаким недоумением произнёс:

– Чего это ты на себя напялила? Тебе разве на работу сегодня?

– А что? – удивилась Алька. – В отпуске нельзя прилично выглядеть?

Оказалось, по его мнению, нормальная одежда для девушки – это как раз маечка цвета «бешеный лимон» (кстати, подумала Алька, не забыть бы вернуть этот кошмар близняшкам). А ещё обязательно нужны оранжевые губы при фиолетовых ресницах. В сером же пиджаке следует ходить на работу, дабы казаться серьёзней, чем ты есть на самом деле.

– Солнце моё, – сказала Алька на это, – очень тебя прошу, не навязывай мне свои личные вкусы. А то хуже будет.