Клетка ищет птицу (СИ)

Таньке она о прокуроре не обмолвилась. Зато поведала историю о Досином «приключении». (С Наташкой об этом, наоборот, умолчала. Каждой подружке – свои новостюшки). Всласть повозмущалась, рассуждая на тему «мне в моём доме вор не нужен». Вспомнила зачем-то Финиста – просто к слову пришлось. Мол, уж он бы никогда так не поступил. И тут Татьяна по-незнакомому звонко воскликнула:

– Да? Ты так считаешь?

– Да, я так считаю, – уверенно сказала Алька. И вдруг встревожилась почему-то. – А что?

– А то… Ты думаешь, почему он уволился? С завода, который должен был оплатить его учёбу в институте. Почему, а?

– В санатории заработок больше, – предположила Алька.

– А если не больше ни на копейку, тогда почему?

– Ну… не знаю.

– А я знаю. Потому что… получил денежки и вовремя смылся.

Алька не понимала. Не хотела понимать!

– Он был связан с этим делом – ну, когда платину гнали налево. Пешкой был, конечно, что-то вроде курьера у них, у начальства заводского. Всё через него проходило – товар, деньги, информация.

Алька накричала на Таньку, выскочила от нее хлопнув дверью. Не поверила ей. Не могла и не хотела верить. Ее Финист, ее светлый мальчик не может быть пособником жуликов.

7 августа

Я не его люблю, а выдумку свою с чертами его лица, с его улыбкой, с его походкой и жестами. Зачем мне это нужно? Ни-за-чем.

========== 60, 61. ==========

Иногда ей до острой боли в сердце хотелось, чтобы Дося и вправду оказался гением изобретательства, а его машина времени – не глупой игрушкой. Эх, отмотала бы она назад годик, как плёнку на кассете. Прожила бы заново. Всё по-новому. Была бы скромницей, умницей.

Только жаль ей было бы осеннего вечера после интервью с «Ключами». И гаданья на Святки. Странно, всегда считала всякие предсказания судьбы развлечением для малолеток и неграмотных старушек. И вдруг – какой-то проблеск веры в чудеса. Зажигалка-то – вот она! И никто не знает, кому она на самом деле принадлежит. Не Финисту – это точно.

61.

Досина мама просила за него. Заберите, мол, назад. Нет, прелесть какая, – не он сам, а мама! Дескать, переживает сыночек.

А что если и впрямь страдает человек? Не о деньгах, не о квадратных метрах, не о котлетах в холодильнике с грустью вспоминает, а как раз о её собственной персоне? А она его, как нашкодившую собачонку, – за порог… Хоть бы поговорила с ним сначала, порасспрашивала.

«Сколько же ещё людей, думала Алька, – должны бы держать на меня обиду? Не так уж и мало». Она припомнила маленького стихоплета Ваську и его мамашу, Анашкина, Наташу. Маму – обманывает ведь и её все время. Нет бы так жизнь свою обустроить, чтобы стыдиться перед родными не приходилось… Митю – она совсем забыла, что обещала помогать на постройке часовни. «Мы достроим!» А сама не забежала ни разу к Егорычу, не спросила, что и как, –некогда. Томку – надо было проведать её, ещё раз поговорить по душам. Таньку Ракитку – зачем-то наорала на неё недавно, когда разговор зашёл о Финисте.

А сам Финист? Каково ему было там, под аркой, увидеть сладкую парочку Алина плюс Дося? Это через несколько часов после её признаний в любви дрожащим голосом. Возможно, он её ждал, хотел прощения попросить или ещё что. А она этакие фокусы выкидывает…

И, в конце концов, ей стало жалко Доську. Он ведь вообще-то хороший. Чудной, правда, ну, так что с того? Все мы со своими тараканами в голове.

========== 62. ==========

…Прошло ещё пять лет, и она прогнала Досина. На этот раз уже окончательно. Представила себе, как Танька будет хихикать и не верить: «Вы же раз в неделю навсегда расходитесь. Точь-в-точь как Ивановы, пока у них Федька не родился. Надо и вам кого-нибудь родить, тогда остепенитесь». Её умные доводы – чепуха. Потому что ничуть не точь-в-точь. Потому что… ну, опротивело Алине притворяться, изображая заботливую жёнушку. Хватит спектаклей для умиления родных и знакомых!

Особенно после того, что он на этот раз вытворил.

Алька терпела его приступы плохого настроения с тихими пьянками, ревность его дурацкую, беспричинную. Выплачивала его долги. Отмахивалась от назойливых требований «экзотики». (А однажды специально для него пригласила на рюмку чаю Ксюху. Сама ушла на кухню с пятнадцатью пачками чипсов и плейером с наушниками, с кассетой любимых «Битлов». Что происходило в комнате, даже и не представляла. Но Оксана у них в квартире больше не появлялась, а Доська никуда не делся). В общем, всё было нормально. Они даже по воскресеньям в гости ходили к её родителям и к его маме, по очереди, приличные до тошнотворности.

Но на этот раз… Алька пришла с работы, а он сидел пьяный, злой, весь обмотанный магнитофонной плёнкой. Полез за каким-то дьяволом в нижний ящик письменного стола, а там под листами ненужной лиловой копирки – кассеты-дневники. Досечка послушал, узнал о себе и о ней много нового, весьма расстроился – и давай драть плёнку… К счастью, кое-что из самых первых записей осталось «живо», домашний варвар не успел добраться до кассет у задней стенки ящика. Он поднял лицо – опухшее, белки глаз в красную сетку – и прохрипел: