Клетка короля

Кэл ерзает. Это нервное. А я, напротив, сдерживаюсь. Стараюсь ни на что не обращать внимания, игнорировать ненасытное бешенство, которое начинает разворачиваться во мне. Я не видела Мэйвена со времен побега – и живо вспоминаю его лицо. Как он звал меня в толпе, пытаясь обернуться. Он не хотел со мной расставаться. Когда я схвачу Мэйвена за горло, уж я его не выпущу. И мне не будет страшно. Нас разделяет только грядущая битва.

– Бабушка приведет с собой, кого сможет, – негромко говорит Кэл. – Дэвидсон-то уже в курсе, а вот тебя вряд ли известили.

– Вот как.

– За ней Лероланы и другие восставшие Дома. И Самосы.

– Принцесса Эванжелина, – бормочу я, смеясь при этой мысли. Кэл тоже фыркает.

– По крайней мере, теперь у нее есть своя корона и ей не нужно охотиться на чужую, – говорит он.

– Вы сейчас уже были бы женаты, если…

В этом «если» – очень многое.

Он кивает.

– И я бы давно спятил. Из Эванжелины выйдет хорошая королева… для кого-нибудь другого, – Кэл, не глядя, берет меня за руку. – И ужасная жена.

Я не углубляюсь в эту тему, но в моей груди расцветает тепло.

Самолет трогается, набирая скорость. Винты и моторы гудят, заглушая все разговоры. Еще один рывок – и мы поднимаемся в жаркое летнее небо. На мгновение я закрываю глаза и рисую себе то, что нам предстоит. Я знаю Корвиум по картинкам и телевещаниям. Мрачные гранитные стены, черно-золотые укрепления. Цитадель, которая служила последней остановкой для всех солдат, направлявшихся в Чок. При другом раскладе я и сама бы прошла через нее. А теперь – это еще одна осажденная крепость, во второй раз за год. Силы Мэйвена выступили несколько часов назад; они высадились в Рокасте и двинулись быстрым маршем. Они скоро будут под стенами Корвиума. Раньше нас.

«Сантиметры в обмен на мили», – сказал Дэвидсон.

Надеюсь, он не ошибся.

Кэмерон бросает карты мне на колени. Четыре дамы смотрят на меня с затаенной ненавистью и как будто дразнятся.

– Четыре королевы, Бэрроу, – с издевкой говорит Кэмерон. – Что дальше? Поставишь на кон ботинки?

Я с улыбкой избавляюсь от бесполезного набора красной мелочи и одинокого черного валета.

– Они тебе не подойдут. У меня нормальные ноги, а не лыжи.

Кэмерон громко хихикает, запрокинув голову и вытянув ноги. Ступни у нее и впрямь ужасно длинные. Надеюсь, Кэмерон уже перестала расти, а то у нас никаких ресурсов не хватит.

– Давай еще раз, – предлагает она и собирает карты. – Ставлю неделю стирки.

Кэл, сидящий напротив нас, перестает разминаться и фыркает.

– Думаешь, Мэра стирает?

– А вы, ваше величество? – с ухмылкой пари-рую я.

Он делает вид, что ничего не слышит.

Эта пустая болтовня – бальзам на душу и средство отвлечься. Можно не думать о предстоящей битве, пока Кэмерон до нитки обдирает меня в карты. На фабрике она лихо выучилась играть. Я едва понимаю правила, но это занятие требует концентрации.

Самолет покачивается, попав в небольшую зону турбулентности. После стольких часов, проведенных в воздухе, я ничуть не тревожусь и продолжаю тасовать карты. Во второй раз самолет вздрагивает сильнее. Однако волноваться не о чем. От третьего толчка карты вылетают у меня из рук, раскрываясь веером в воздухе. Я ударяюсь о спинку сиденья и поспешно нащупываю ремни безопасности. Кэмерон делает то же самое, а Кэл резко подбирается и бросает взгляд на кабину. Я смотрю туда же и вижу, как оба пилота отчаянно пытаются выровнять самолет.

Вид впереди тревожит меня еще сильнее. Уже должно взойти солнце, но небо впереди – непроглядно черное.

– Буря, – негромко произносит Кэл, имея в виду одновременно непогоду и Серебряных. – Нужно набрать высоту.

Едва эти слова успевают сорваться с его губ, я чувствую, как самолет накреняется и устремляется вверх. В гуще облаков сверкает молния. Настоящая молния, дитя грозы, а не какого-нибудь новокровки. Я ощущаю ее биение, как стук далекого сердца. И крепче хватаюсь за ремни, перекрещивающие мою грудь.

– Мы не можем сесть в такую погоду.

– Мы вообще не можем сесть, – буркает Кэл.

– Давайте я сделаю что-нибудь, уберу молнию…

– Там внизу будет не только молния! – голос Кэла слышен даже через рев набирающего высоту самолета. Многие поворачиваются в его сторону. В том числе Дэвидсон. – Ткачи ветра и бури собьют нас с курса, как только мы покажемся из-за туч. Мы разобьемся.

Взгляд Кэла перебегает по самолету, по всем нам. В его голове поворачиваются шестеренки. Он усиленно размышляет. И мой страх сменяется верой.

– Что будем делать?

Самолет снова дергается, так что мы дружно подскакиваем. Кэла это не смущает.

– Мне нужны гравитроны. И ты, – добавляет он, указав на Кэмерон.

Ее взгляд делается стальным. Девочка кивает.

– Кажется, я знаю, что ты задумал…

– Свяжитесь с другими самолетами. Нам здесь понадобится телепорт. И пусть сообщат, где остальные гравитроны. Им придется рассредоточиться.

Дэвидсон резко кивает.

– Вы слышали.

У меня в животе всё обрывается, когда в самолете начинается бешеная активность. Солдаты проверяют оружие и застегивают на себе снаряжение. Их лица полны решимости. В первую очередь лицо Кэла.

Он встает, схватившись за поручни, чтобы устоять на ногах.