Клетка тьмы

— Я не чувствую ладони или пальцы ног, — и раны. Ее зубы стучали.

Одар встал и помог ей подняться.

— Конюшня недалеко, — сказал он. — Времени мало. Мы вот-вот замерзнем насмерть, или нас заметят.

Аллисса заставляла ноги двигаться. Ее мокрая одежда затвердела, ткань замерзала. К счастью, они добрались до конюшни. Внутри не было света, никто не сторожил двери.

— Думаешь, там кто-то есть? — спросила она.

— Кердан говорил, что стража есть только внутри стены.

Было сложно поверить, что они выбрались из замка и окружающей его стены. Одар толкнул дверь, и она прошла в конюшню и добралась до дальней части. Знакомый запах сена и ржание лошадей напомнили ей о доме. Как они с мамой неслись на лошадях к лесу, как они с отцом бегали по утрам, как они с Гревиком ловили преступников. Она увидит семью снова? Она стояла посреди конюшни, не могла двигаться, слезы стояли в глазах.

— Аллисса, — Одар подошел к ней сзади. — Двигайся, пока не замерзла насмерть.

Она кивнула, отгоняя мысли о доме, чтобы думать о Рассеке.

У последнего стойла справа она открыла дверцу и вошла. Две лошади были внутри, с седлами, которые ехать. Одна подошла и ткнула ее носом в плечо. Она похлопала лошадь по голове, пока Одар осматривал стойло. В одном углу сено было собрано чуть выше. Он отодвинул сено и нашел пару сумок, как Кердан и ощущал. Он вытащил их, проверил содержимое.

— Похоже, тут еда, в другой — штаны и туники, — он вручил комплект ей, другой взял себе. Она неуклюжими пальцами сняла замерзающую одежду и переоделась в сухие штаны и тунику. Когда она закончила, Одар снял плащ с крючка на стене, укутал ее в него, закрыл голову капюшоном. Он взял их мокрую одежду и сунул под сено. — Тут и заберемся на лошадей. Когда выйдем, ни слова. Едем на восток.

Она кивнула, подняла ногу в стремя и закричала от боли. Одар подбежал к ней, помог забраться в седло и вручил ей поводья.

— Ты сможешь ехать сама?

У нее не было выбора, если она хотела жить.

— Да.

Одар забрался на коня, и они выехали из конюшни в холодную ночь. Он сжал бока лошади, посылая ее в галоп. Им нужно было уехать подальше от замка, и Аллисса торопила лошадь за ним. Каждый шаг лошади сотрясал ее тело, словно ее постоянно били по ребрам. Может, у нее были галлюцинации, но казалось, Гревик говорил ей, что пострадал не для того, чтобы она умерла. Он хотел, чтобы она жила.

— Я знаю, тебе нужно остановиться и отдохнуть, — закричал Одар, они ехали наравне. — Но мы не можем, пока не найдем убежище. Где-то, где солдаты Рассека не станут искать нас.

Как, если они не знали окрестности? Она лишь дважды покидала замок, один раз с Керданом, чтобы увидеть мост, другой раз — когда он возил ее в гарнизон. Она вспомнила. В гарнизоне Кердан упоминал заброшенный домик неподалеку, который десятки лет назад использовал командир армии. Командир теперь жил в замке, и никто не помнил о домике. Тогда она не понимала, зачем Кердан ей говорил. Теперь она знала. Она направила лошадь туда. Одар не спрашивал, просто позволял ей вести.

После пары миль стало видно гарнизон. Она держалась в стороне, огибала его к густому лесу за зданием. Остановив лошадь в чаще, Аллисса задумалась, сможет ли найти дом. Она повернула лошадь вправо, не желая зайти в лес глубоко и заблудиться. Лошадь фыркнула и прошла влево. Она шагала уверенно, словно знала, куда. Может, и знала. Она не мешала лошади идти туда, куда она хотела, надеясь, что Кердан не зря выбрал этих лошадей. Они добрались до полянки с хижиной и амбаром. Она обрадовалась. В этот раз все пошло по плану.

— Да ладно, — пробормотал Одар. — Ты знала, что это было тут?

— Да, — все расплывалось перед глазами, и она прижалась к лошади. Одар схватил поводья ее коня, повел их к амбару. Он спешился, помог ей слезть. Она прислонилась к амбару, пока он привязывал лошадей внутри. Закончив, он поднял ее и отнес в темный дом. Внутри на стенах висела паутина, толстый слой пыли покрывал мебель.

— Мы не можем разводить огонь, — Одар опустил ее и закрыл скрипящую дверь. — Давай немного отдохнем. Мы отправимся с первым светом, — он вытащил склянку из сумки. — Мне нужно нанести мазь на твою руку.

Она пошатнулась на ногах.

— Мне нужно сесть, — он поднял ее на руки, отнес ее в маленькую спальню и осторожно опустил на кровать. Летала пыль, и Аллисса чихнула, закричала от этого. Все болело. Она просто хотела уснуть, чтобы больше не ощущать боль.

— С ребрами я ничего поделать не могу. Эта мазь должна помочь руке, — он вытащил ее руку из туники, размотал повязку и открыл рану. Он покрыл руку мазью и вернул в рукав.

Если она умрет, то хотя бы не от пыток Жаны. Но родители… ее народ… она не могла их оставить. Ей нужно было бороться. Ее веки стали тяжелыми.

— Поспи, — он накрыл ее тело одеялом. От него воняло пылью и плесенью, но было тепло. — Я буду в соседней комнате.

— Не уходи, — шепнула она. Ей нужно было его присутствие, чтобы бороться за жизнь.

Он вздохнул.

— Думаю, все правила уже нарушены, — он забрался под одеялом и лег рядом с ней, обвил рукой ее живот, прижимая ее к себе.

Его спокойное дыхание утешало ее.