Клякса

Нажать на кнопку домофона оказалось непросто. Вера и не решилась бы, но соседка пустила её в подъезд. Из-за двери Леськиной квартиры доносилась музыка. Вера долго стояла и прислушивалась. Дышалось тяжело, натужно. Вера мучительно соображала, что сказать и как себя вести. А потом дверь вдруг распахнулась сама собой. На пороге возникла Ира. Она выходила спиной со словами:

– Сейчас, я только Ваде ключи отнесу. Опять забыл.

Вера заметила в прихожей Лесю. Они встретились взглядами, и та затравленно заулыбалась. Ира оглянулась.

– О! А это кто у нас тут нарисовался, не сотрёшь? – она упёрла руку в бок, а другой принялась крутить на пальце брелок с ключами. – Симкина, ты совсем страх потеряла? Тебя кто звал?

– Её Леся пригласила, – послышался голос Макса, а потом он и сам появился в прихожей.

– Я пошутила, – тут же выпалила Леся. Уши её сделались ярко-алыми.

Ира состроила презрительную гримасу.

– Вот ты прикололась! – засмеялся Эдька, выглядывая в прихожую.

Вера, не отрывая глаз от Леси, опустилась на корточки и положила на пол бархатный мешочек. А потом вскочила и побежала вниз по лестнице.

– Симкина, постой! – услышала она голос Макса, но не остановилась.

Накатила тошнота, так что в глазах потемнело. Вера выскочила на улицу и остановилась перевести дыхание. Судорожно хватая ртом воздух, она упёрлась руками в колени. Слёзы часто закапали на асфальт.

Хлопнула дверь подъезда. Вера оглянулась. Макс стоял необутый, в белых носках.

Вера силилась закричать ему: «Чего ты от меня хочешь?!» Язык онемел, рыдания клокотали в горле. Она беспомощно затрясла руками.

Но Макс, видно, поняв её, неуверенно заговорил:

– Я не знаю, чего хочу. Но я точно не хочу, чтобы тебя так жестоко обижали.

Вера закрыла лицо руками. Вдруг что-то ухнуло рядом, как из пушки. Земля под ногами содрогнулась. Внезапный поток воздуха толкнул Веру в спину и бросил прямо на грудь Макса. Тот едва устоял. Обхватил Веру за плечи, весь сжался. На секунду всё вокруг затихло – ни звуков улицы, ни даже голоса Макса, который сказал ещё что-то. А потом в ушах Веры тоненько запело, засвистело. На языке появился металлический вкус. Кажется, она прикусила щеку. Макс медленно отстранился от Веры, ошарашенно глядя в одну точку у неё за спиной. Вера тоже оглянулась. На месте детской площадки, где стояли качели и горка рядом с песочницей, теперь зияла дымящаяся воронка. Вокруг неё покорёженное железо и обломки разноцветных деревянных панелей, в воздухе песочно-земляная пыль. Вера не успела разглядеть ничего больше. Макс утащил её в подъезд.

20

Ира послушала долгие гудки и сбросила вызов. Наташа не отвечала. Вчера Ира позвала её на поминки, но та, будто с цепи сорвалась. Кричала в трубку: «Никогда! Никогда не приду!» Ира психанула: «Дура! Ещё подруга называется!» А потом пожалела. Она была уверена, чем больше людей помянут брата, тем лучше ему будет на том свете. Как же ему без поддержки обойтись?

Ира села на лавку возле своего подъезда. Кулёк со сладостями положила рядом. Домой идти не хотелось, там мама… Ира закрыла глаза ладонями и посидела так какое-то время. Она почти не спала последнюю неделю. Только провалится в сон, и сразу назад. Вот и сейчас, кажется, отключилась, но почти сразу вздрогнула и очнулась.

Ира убрала руки от лица и увидела Симкину. Она стояла в паре метров от неё, смотрела серьёзно, но без злости.

– Симкина, иди сюда, – слабо позвала Ира.

Та подошла, села рядом.

– Вот, держи, – Ира вынула из полиэтиленового пакета пригоршню карамелек и пряник. – Девять дней сегодня.

Симкина приняла. Откусила ореховый пряник, карамель положила в карман.

– Я тут подумала, если бы ты не явилась тогда на день рождения… Ведь я собиралась отнести Ваде ключи. Как раз в тот самый момент…

Симкина взяла Иру за руку, стиснула её ладонь. Ира отвела взгляд, чувствуя, как внутри поднимается волна дрожи.

– Я так хотела, чтобы он уехал или просто исчез. Ты не представляешь, как я этого хотела. – Глаза Иры влажно заблестели. Симкина помотала головой, погладила Ирину руку.

– Я где-то читала, что мысли материализуются. Если сильно чего-то хотеть, обязательно сбудется. – По щеке Иры поползла крупная слеза. Она искрилась в августовском солнце, переливаясь всеми оттенками жёлтого.

– Отец не приехал. Тётя написала, что соболезнует, но тоже приехать не может. А ведь Вадя не был плохим, – она судорожно выдохнула. – Маму жалко.

Симкина подвинулась теснее, опустила подбородок Ире на плечо. Так они и сидели молча, пока Ира не собралась домой проведать мать.

21

Бабка полола траву, ползая на коленях между двумя холмиками. Наташа сгребала мусор в мешок. Потом они мыли памятники, протирали успевшие помутнеть круглые фотографии. «Зачем их разделили? – думала про себя Наташа. – Вот хоть эти фотографии. Ведь раньше был один снимок». Он и сейчас лежит где-то в альбоме. Мама и папа вместе, счастливые, загорелые. Так и надо было оставить.