Кляксы

Я открыл дверь. Она была отвратительна и жалка, я снова растерялся, по-прежнему не зная, что делать. Прежде всего отнял её руку от звонка, пока она его не сожгла и не разбудила соседей. Она поняла, что «дозвонилась», и подняла на меня чёрные от туши, зарёванные, вылинявшие несчастные глаза. Я понял, что сейчас начнётся атака, если немедленно не пойти в наступление первым.

Я втащил её в квартиру и закрыл дверь. Лена едва стояла на ногах, цепляясь за мою руку, готовая вот-вот разрыдаться. Но я резко оборвал её.

– Где ты была?! – рявкнул я, тряся её за плечи.

Мне не было её жаль, я почти её ненавидел… Было противно смотреть на неё и думать, что это… моя жена…

– Где ты шлялась всю ночь? – не выдержал я её молчания.

Она улыбнулась и тихо сказала:

– Ты всё-таки обо мне вспомнил? Что же вчера тебя это не интересовало? Потому что я тебе не нужна! Я никому не нужна! – заорала она, размахивая руками.

И в этот момент я её ударил… Хлёсткий звук пощёчины проникновенно отозвался в сердце, но больше я ничего не почувствовал. И не пожалел о том, что сделал.

Она отшатнулась, опустилась на тумбочку и разрыдалась. Она была такой беспомощной и никчёмной… Я внезапно осознал, что мне наплевать и на эти слёзы и на то, где она была. Казалось, если быона вообще не пришла, течение моей жизни осталось бы прежним. Поэтому я больше не стал её трогать. Ей необходимо было выплакаться и всё обдумать. К тому же надоело крутиться вокруг неё, унижаться этими вопросами… В конце концов, эту ситуацию она тоже в любую минуту могла обернуть против меня. Решив не обращать на неё внимания, начал собираться на работу.

Странным было то, что меня больше не тревожила эта проблема. Вернее, для меня это вообще перестало быть проблемой! Ещё вчера я думал, что сойду с ума от переживаний за неё, и готов был искать её по всему городу. Однако больше меня не волновало её состояние.

Пока я умывался, готовил завтрак, она по-прежнему сидела в прихожей, не издавая ни звука. На какое-то время я даже забыл о ней и испугался, когда вышел в коридор. Она сидела в той же позе, уже не плакала и, кажется, почти не дышала… Ну, как можнобыло понять эту женщину? То она срывает на мне злость, то сидит тише воды ниже травы. Неизвестно, чего ожидать от неё в следующий момент. Я не стал ждать, пока что-то произойдёт, взял её на руки и отнёс в спальню. Уложив на кровать, поймал её грустный взгляд, которым она пыталась меня разжалобить. Но я опять ничего не почувствовал, поэтому никак не отреагировал и ушёл.

Как я и предполагал, вчерашнюю запись перевели на сегодня. И снова одни женщины, – усмехнулся я и вошёл в кабинет. Та же суета недовольных людей, не желающих сидеть в очереди. Вчерашние отстаивали справедливость, руководствуясь тем, что стоят в очереди второй день. Именно поэтому они должны быть первыми. При этом они косились на меня и ждали поддержки. Вступать в спор я не собирался, просто успокоил, сказав, что постараюсь всех принять. И снова погрузился в работу. О Лене я вспомнил только когда зазвонил мой телефон. Повтора вчерашнего инцидента не хотелось, и я только бросил брезгливый взгляд на вибрирующий телефон, боясь смотреть на экран. А потом посмотрел на дверь и на какое-то время завис… словно ожидая, что жена вот-вот появится, и… на этой мысли меня оборвала пациентка, заёрзавшая в кресле. Я мотнул головой и снова переключился на работу. День был тяжёлым, но пролетел быстро. Я даже не заметил, как на улице потемнело. Когда последний пациент вышел за дверь, я с облегчением вздохнул и только тогда ощутил усталость. Пора было собираться домой.

Но, вспомнив об утреннем инциденте, помедлил. Домой идти перехотелось. Я не знал, что Лена устроит, едва я войду в квартиру, но скандал мне был не нужен. Я очень устал, хотелось перекусить и прилечь. На завтра тоже была моя смена. Тяжёлая голова – это первый признак плохого настроения, которое непременно скажется не только на работе, но и на общении с пациентами. Работа отныне была единственным местом, где я чувствовал себя спокойно и свободно. Промелькнула мысль переночевать в кабинете, но тогда я ничем не буду лучше жены. Это был мой дом, куда я непременно пойду, что будет правильно. Я собрался и медленно, вразвалочку, побрёл домой, пытаясь предугадать поведение жены, чтобы заранее себя настроить.

Ключ в замке я поворачивал неуверенно, с нежеланием. Открыв дверь, некоторое время постоял, не решаясь войти, словно непрошеный гость. Услышав тишину, зашёл и тихонько закрыл дверь. Она меня не встречала, и это было хорошим знаком. Не разуваясь, словно страхуясь, я направился в комнату, куда утром её отнёс. Лена лежала на кровати, в другой одежде, без макияжа. Я застыл в двери и прислушался. Спала. После этого вернулся в прихожую, разулся и пошёл на кухню. Безумно хотелось есть, но я ни на что не надеялся и собирался попить чай. Однако Лена меня удивила: на плите стоял тёплый ужин и чайник. Значит, она ждала меня… Это была приятная мысль, но следующая оказалась сильнее и проворнее: я сделал ошибку.