Клятва на крови (СИ)

— Испугался — и все же победил, — Дис лукаво сощурилась, принимая у него опустевшую чашку. — Только это и есть истинная храбрость. И сына моего ты выручил.

Она наклонилась, поцеловав опешившего Бильбо в губы, крепко и от души, а потом долго смеялась, глядя на его ошарашенное лицо.

Торин приблизился к этой парочке, ухмыляясь во весь рот. Он выглядел очень довольным — и победой, и своим женихом. На широкой груди его, едва прикрытой сейчас рубахой, темнел кровяной рубец, наспех обработанный мазью. Заметив это, Бильбо горестно охнул и, прежде чем успел понять, что делает, бросился к гному, схватив его за руку.

— Повелитель! Ты ранен? Что с тобой такое? Очень больно?

Торин насмешливо улыбнулся, осторожно пожав пальцы хоббита, и неожиданно бережно поцеловал его в кончик носа.

— Gamut ai-menu**, солнце жизни моей, — уверил он. — Рана пустяковая, заживет через несколько дней. А если останется шрам, то тебе будет чем любоваться.

Он потрепал смутившегося от собственной смелости хоббита по голове и вдруг негромко сказал:

— С этого дня я своей волей короля разрешаю тебе не стричь волос и заплетать косы. Ты храбро сражался для новичка. Скажи Бофуру, чтобы показал тебе наши ритуальные прически.

Несколькими месяцами раньше Бильбо посмеялся бы над такой «наградой», но теперь он буквально просиял. Это разрешение значило, что отныне он будет полноправным воином и сможет сам завоевать для себя трофеи и звания. Никто не скажет, что он всего лишь королевская подстилка, взятая из прихоти узбада!

На радостях полурослик не удержался и бросился обнимать короля, обхватив его за пояс. Торин ответил на объятие и весело подмигнул сестре поверх плеча хоббита. Но этого Бильбо, конечно, видеть не мог.

Комментарий к 15. Горными тропами

* Доброй ночи (кхузд.)

** Со мной все хорошо (кхузд.)

========== 16. Чужое сердце ==========

Бильбо был рад, когда горы остались позади. Он еще не знал, как будет в Эреборе, поскольку никогда там не бывал, — и то, что для гномов было воплощением благих земель, для него могло оказаться местом неприятным. Но в одном полурослик был уверен точно: он не хотел бы возвращаться в Туманные горы.

Дело было не столько в орках и гоблинах (хотя и эти чудовища играли свою роль), а в том, что Бильбо буквально кожей чувствовал исходящую от этих мест атмосферу тайны и угрозы. Для привыкшего к уюту и комфорту полурослика это было ново и необычно — и он понимал, что ему это не нравится.

Так что, когда караван спустился с предгорий в долину, Бильбо вздохнул с облегчением. Он обернулся в седле своего пони и долго смотрел на оставшиеся за спиной пики. Вершины гор, стершиеся от времени и необитаемые, тонули в седых облаках, которые клочьями плыли между острых скал. Бильбо показалось, что горы очень старые, древнее всего, что он видел до сих пор, — и он покидал их, не прикоснувшись даже к малой толике их тайн. Впрочем, тайны эти наверняка были ужасными, и хоббит решил про себя, что не хотел бы их раскрывать.

Край, что расстилался перед ними теперь, был заброшенным и холодным. Ветер дул с востока, цепляясь за одежду и свистя в ушах. Бильбо ежился, кутая нос в меховую накидку, и плотнее прижимал к себе дремлющего дракона. Смауг, покинув горы, не выказал ни тени неудовольствия: ему, кажется, было все равно, где спать. Хоббит вдруг вспомнил об одной важной черте драконов: они обожают золото, буквально живут им и готовы за него уничтожить кого угодно — так говорилось в старых книгах. Интересно, когда Смауг подрастет, он тоже потянется к какой-нибудь сокровищнице? Впервые хоббит задумался о том, что везет с собой будущее чудовище, куда более страшное, чем орки и гоблины.

Перевозимое чудовище потянулось, свесив хвост с седла, и лизнуло руку Бильбо, просыпаясь. Хоббит почесал его за чешуйчатым ухом.

Разделившиеся гномы воссоединились, и Торин, ехавший чуть впереди полурослика, выслушивал доклад своих воинов. Хоббит, основательно промерзший и усталый, не слушал их речи. Кхуздул все еще оставался для него диковинкой, хотя многие слова он уже знал. Учить его было тяжело, говорить — трудно, в языке было много нюансов, которые надлежало разобрать, запомнить и принять к сведению. Так что, пользуясь случаем, Бильбо разрешил себе не понимать, что говорят жених и его всадники, и просто подремать в седле.

— Устал, мой езбад? — Бофур поравнялся с ним и заговорил на Всеобщем — настоящая нега для слуха! — Крепись, скоро уже привал. Думаю, Торин велит остановиться неподалеку от скалы Каррок, тамошние места безопасны, гоблины туда не сунутся.

Бильбо поморгал, отгоняя сонную одурь, и уставился на друга.

— Безопасны? Но разве с наступлением темноты мы не станем уязвимы для хищников? И потом, отсюда не так далеко до гор, орки могут…

— Не могут, — перебил его гном, улыбаясь. Он снова перешел на кхуздул — наверное, чтобы Бильбо мог практиковаться. — Орки боятся хозяев здешних мест. Говорят, что тут есть небольшое племя оборотней, полулюдей-полумедведей. Они по ночам оборачиваются в громадных зверей и патрулируют свои владения. Мы с ними не воевали, так что делить нам нечего.