Клятвы мертвых птиц

Дарен потянулся к ней, провёл рукой по макушке и потянул в объятия. Сердце Милы болезненно сжалось, она испуганно вздрогнула и вновь обратилась в лисицу, запутавшись в ворохе одежды, накрывшей её с головой.

Дарен улыбнулся и помог ей выбраться.

– Я буду ждать твоего возвращения, – прошептал он.

31 В кругу друзей

Время в Тёмных Лесах, насыщенное тренировками, шумными ужинами с друзьями и долгими ночами с Кирши, пролетело для Василисы незаметно, и когда одним утром, во время завтрака, Лель зашёл на кухню, его тихие слова обрушились на всех оглушительным колоколом.

– Пора выдвигаться.

– Где они? – спросил Атли, мгновенно подбираясь.

– Приближаются к границе. Если выйдем в ближайшие несколько часов, нагоним их на подходе к Даргороду.

Все кивнули и отправились собираться.

Василиса перебирала вещи в сундуке и выудила Вороний кафтан, который когда-то принадлежал Сияне. Точно такой же, как когда-то принадлежал и ей. Доспехов у Василисы не было, а кафтаны защищало магическое плетение, слабенькое, правда – оно, может, и стерпит удар вскользь, но прямое попадание мечом или стрелой точно не выдержит. Но, решила чародейка, лучше, чем ничего, и облачилась в гвардейскую форму. Провела ладонью по мягкой плотной ткани и подумала, что, возможно, сейчас она Ворон гораздо больше, чем тогда, когда носила кафтан по службе.

Пристегнула к поясу меч, убрала в сапог нож, накинула на плечи плащ, похлопала себя по карманам, размышляя, не забыла ли чего. Только вот забывать было нечего. С пустыми руками она сюда пришла, с пустыми и уходила.

Мяун к тому времени уже собрал им еды в дорогу и разложил по котомкам.

– Может быть, пойдёшь с нами? – спросила Василиса, наблюдая за тем, как хлопочет домовой. – Мы найдём способ, как тебя перенести в новый дом.

– Я буду ждать хозяина, – отозвался Мяун, пересчитывая пирожки в одной из котомок.

Василиса замялась, подбирая слова, но уже понимая, что ничего подходящего и щадящего сказать всё равно не сможет.

– Белогор не вернётся, Мяун.

Кот упрямо покачал головой:

– Я буду ждать.

– Мяун, Белогор…

– Я буду ждать.

Мяун отвернулся от Василисы, спрыгнул со стола и побежал к печке, чтобы наполнить бурдюки тёплой водой. Чародейка вздохнула, но продолжать разговор не стала. За это время она успела привязаться к домовому, да и с Тиргом они начали переносить друг друга. Оставлять его тут совсем одного казалось ей жестоким. Что с ним будет? Поймёт ли он, что хозяин больше не вернётся? И что случится, когда поймёт?

– Я постараюсь заглянуть к тебе в гости, когда появится время, – сказала Василиса на прощание. – Вдруг передумаешь.

Мяун ничего не ответил. Его всецело занимало наполнение бурдюков.

Василиса не оглядывалась до тех пор, пока они не покинули Тёмные Леса. Только тогда она позволила себе взглянуть назад, на великую громаду леса, которая веками вселяла страх в людей, а ей благосклонно подарила несколько месяцев покоя и даже счастья. Василиса не просто покидала лес, она словно оставляла в нём частичку себя, но не потому, что теряла её, а потому, что хотела сохранить. Впереди их ждала неизвестность, которая, возможно, уже не выпустит их из своих цепких лап. Здесь Василиса хотела спрятать маленькое сокровище воспоминаний, чтобы оно застыло так же, как и время в этом древнем лесу.

– Ты идёшь? – окликнул её Кирши.

Василиса кивнула, безмолвно попрощалась с лесом и побежала догонять друзей.

* * *

Пустые деревни, сожжённые дотла, вытоптанные копытами и изрытые когтями. И ничего живого.

Они проходили селение за селением, но везде их ждала одна и та же картина. В груди Василисы клокотала ярость, а к горлу подкатывала тошнота. Очередная деревня встретила их мёртвой тишиной. Посреди пепелища высились одни лишь закопчённые печи.

– Это они называют свободой? – процедила она. – И это им мы будем предлагать мир?

– Зоран боится, – сказал Кирши, оглядываясь по сторонам. – И пытается запугать нас. Показать свою силу, чтобы воины испугались, что с ними он сделает то же самое.

– Это не отменяет моего вопроса, – огрызнулась Василиса, которой некуда было деть накопившийся гнев.

– Действуем согласно плану, – одёрнул её Атли. – Зорана боятся даже его собственные союзники. Если у нас не получится договориться с ним, возможно, получится перетянуть на свою сторону кого-то из них.

Лель кивнул:

– Под видом борьбы за свободу Зоран повёл своих людей вершить кровавую месть. Я уверен, многие его союзники уже поняли, что не за этим они шли. – Он обвёл рукой пепелище: – Наша задача – напомнить им об этом.

– И что, мы собираемся их простить? Свалить всю вину на Зорана, а остальным пожимать руки?

– Я и Зорану пожму руку, если это остановит кровопролитие, – неожиданно жёстко ответил Лель. Щёки его пылали. – Сначала нужно закончить эту бессмысленную бойню, а потом уже разбираться, кто виноват. А если начнём грести всех за их грехи, то и свою голову нам недолго на плечах носить. В конце концов, если бы не Гвардия и не Совет, не было бы никакого Зорана и никакой войны, ни тогда – пятьдесят лет назад, – ни сейчас.