Клятвы мертвых птиц

Никто не решался сказать ему о том, что хозяин его мёртв и домой уже никогда не вернётся, а Мяун то и дело повторял, как Белогор обрадуется и как похвалит домового, когда узнает, что в его отсутствие гости были сыты и довольны.

Большую часть времени Василиса, Кирши и Финист проводили в библиотеке, среди вырезанных прямо в камне полок, снизу доверху забитых книгами и свитками. Там же и ели, не желая тратить время на походы в столовую, а глубокой ночью, падая с ног от усталости, кое-как доползали до своих комнат и валились спать, и на следующий день история повторялась. В этом круговороте Василису радовало только одно – у неё не оставалось сил ни на мысли о Беремире и Гвардии, ни на заботу о кровоточащей в сердце ране, которое, если достаточно усердно его игнорировать, вроде даже почти не болело. Один только Тирг радовался жизни, бездельничал и заставлял Мяуна себе прислуживать.

– Столько дней бьёмся, и ничего! – Финист сполз с кресла на пол и запрокинул голову. – Ни про Морену, ни про этот её свет. У меня скоро глаза вылезут.

На столике у кресла возник Мяун:

– Велите приготовить мухоморный настой? Поправить зрение!

– Ты дурак? – моргнул Финист. – Кто мухоморами глаза лечит?

– Я других настоев варить не умею, – огорчился Мяун. – Тогда, может быть, вина?

На столике тут же появился серебряный кубок, доверху полный виноградного напитка.

– Велите подать ужин? У нас как раз вылупился выводок замечательных цыплят!

– Боги, ты невыносим, иди, готовь свой ужин, – простонал Финист, а когда Мяун, покорно кивнув, исчез, взял кубок и пригубил вино. – Кирши, он вас так же доставал, когда вы тут копались?

Кирши сидел на ковре, прислонившись спиной к полкам.

– В прошлый раз мы его даже не видели. Ума не приложу почему, – ответил он, не поднимая головы от книги.

– Он скорее всего был в спячке. Так случается с домовыми, когда хозяин умирает. – Тирг спрыгнул с полки на пол и растянулся у камина, рядом с Василисой.

– Тирг, тише ты, – шикнула она, оглядываясь по сторонам. – А если он услышит?

– Да он и так знает, – махнул хвостом Тирг. – Просто не хочет верить. Между хозяином и домовым с годами устанавливается связь. Ты её физически чувствуешь, потому что подпитываешься энергией от неё, и когда хозяин умирает, связь исчезает. Этого нельзя не заметить. Поэтому и в спячку впадают многие домовые, кто на дни, кто на месяцы, кто на годы. Чтобы восстановиться, научиться без этой связи существовать и приготовиться налаживать новую.

– Как у тебя была с Беремиром, а теперь с Кирши? – задумчиво проговорила Василиса, чувствуя лёгкий укол ревности.

– Я свободный домовой, – ушёл от ответа Тирг.

– И почему Мяун не хочет верить в смерть Белогора? – спросила Василиса.

Некоторое время Тирг молчал, но потом всё же ответил:

– Иногда, очень редко, домовые умирают от горя без своих хозяев. Может быть, он так себя защитил, – тихо проговорил он, но тут же скривился и дёрнул хвостом: – Ну или он просто дурак!

Финист расхохотался, забрызгивая вином рубаху. Это был четвёртый кубок за вечер. С тех пор как Мяун показал им погреба Белогора, Финист каждый день самоотверженно стремился их опустошить. Василиса смотрела на него с сожалением, но ничего не говорила. Они вообще почти не разговаривали с того вечера в купальнях, ограничиваясь только дежурными фразами. Василису такой расклад более чем устраивал, вот только чутьё подсказывало ей, что затишье временное и рано или поздно оно выльется во что-то, о чём хотя бы один из них будет жалеть.

Кирши был темнее тучи, мрачнея по мере того, как они откладывали в сторону всё новые и новые свитки и книги, ни на шаг не приближаясь к разгадке. Не нашли они ни истинного имени Морены, чтобы призвать её и потребовать сотрудничества, ни намёка на то, что за Очищающий Свет она дала Белогору и как у того получилось прогнать Тени обратно в Навь. Зато нашли сотни листов, исписанных формулами и размышлениями о том, как наладить связь с мёртвыми и вернуть ушедших – многолетние труды, которые должны были воскресить сына Белогора, стоили десятков – если не сотен – жизней, но так и не увенчались успехом.

– Бросьте это бесполезное дело и выпейте со мной! – Финист осушил кубок и стукнул им по столу. Мяун тут же появился, чтобы наполнить его вновь. – И чубасю понятно, что мы ничего не найдём. Вся эта история про Очищающий Свет – байка чистой воды.

– Я видела воспоминания Морены, – возразила Василиса. – Белогор в них сказал, что её истинное имя хранилось в их семье все эти годы.

– Ну, может, как это… из уст в уста, – цокнул языком Финист. – С чего ты взяла, что оно где-то записано. Да и у него был серп. Может, без серпа ничего не получится.

– Может, помолчишь и будешь искать что-то полезное? – огрызнулась Василиса. – Если не найдём способ сражаться с Тенями, то лучше вообще из этой пещеры не выходить – чернокнижников нам не одолеть.

– Отличная мысль. Мне здесь нравится. – Финист отсалютовал Василисе кубком. – Я даже не против зажить тут втроём. Знаю, ты не разрешишь мне выгнать этого молчуна.