Клятвы

– И вы подтверждаете, что она не является резидентом?

– Никаких записей о ней.

– Как она провела внутри всю неделю, и никто ее не расспросил? – спросила я.

– Я поговорил с командой безопасности, – сказал Мейсон, – теперь, когда её опознали, ей не разрешат вернуться. Справедливости ради, она вписалась в роль – выглядела как надо. Короче говоря, она смешалась с толпой, и никто этого не заметил. Кроме того, она нашла маршрут, чтобы избежать главных входов.

Я выпрямилась.

– Какой маршрут?

– Через доставочный док.

Мои глаза широко раскрылись, я повернулась к Стерлингу.

– Это больше не повторится, – сказал он. – Мейсон позаботился об этом с командой безопасности, прикрепленной к институту.

Холодный озноб пробежал по мне.

– Мог бы кто-нибудь из... МакФадденов... Могут ли они попытаться навредить институту?

Лорна накрыла ладонью руку мужа, и все четверо мужчин кивнули. Контраст между Лорной и Ридом усиливал их красоту как пары — высокий и миниатюрная, темный и светлая, большой и маленькая. Мюрреи были воплощением притягивания противоположностей.

– Это имеет наибольший смысл, – сказал Рид, его темные глаза сверкнули в мою сторону. – Подумай об этом. Они хотят возродить империю торговли людьми двадцатилетней давности. Институт Спарроу не только борется с торговлей людьми, помогая выжившим, но и активно сотрудничает с медицинскими, юридическими и правоохранительными органами. Это противоположность тому, чего они хотят.

– Твоя система безопасности получает повышение, – сказал Мейсон.

– Я ценю заботу о личностях клиентов. Это не имеет первостепенного значения по сравнению с важностью твоей безопасности, безопасности персонала или безопасности самих клиентов.

Я посмотрела на Мэдлин и Лорел.

– Моя безопасность означала их безопасность.

– Делай то, что тебе нужно, – сказала я.

Вероятно, это было потраченное впустую дыхание. Если Стерлинг или другие мужчины хотели чего-то добиться, они не ждали моего одобрения. Тем не менее институт был моей мечтой. Я могла, по крайней мере, верить, что мое одобрение ценится.

Рид продолжил.

– У нас есть фотографии Мишель, – он взял ее имя в кавычки, – входящей в институт. А вчера у нас было это видео с ее уходом.

– Машин нет?

– Поблизости нет. Патрик сотворил свое волшебство с дорожными камерами и получил это.

Рид показала кадр, на котором она садится на заднее сиденье черного седана.

– Заднее сиденье, – сказала я.

– Ее везут, – добавила Лорна.

– Посмотрите на это, – сказал Рид, когда зернистые кадры начали двигаться.

Мы все ахнули.

– Ее короткие волосы были париком, – сказала я.

Мы все смотрели. Оказавшись на заднем сиденье, застенчивая молодая леди откинула капюшон и сняла парик. Более длинные светлые волосы рассыпались по ее спине, когда машина отъехала. Было что-то еще – ее манеры. В коротком ролике застенчивость девушки сменилась уверенностью.

– Она притворялась, – сказала я.

– Судя по номеру, машины в аренде. – Патрик ухмыльнулся. – Дай мне еще несколько часов. Я выясню, с кем связана эта женщина.

Мне почти не хотелось спрашивать.

– Что насчет конверта?

– В нем был порошок, – ответил Рид.

– Я думала, ты сказал, что это безопасно, – ответила Лорел.

– Мне потребовалось некоторое время, чтобы разобраться в составе. – Он пожал плечами, широко улыбаясь. – Записка должна все объяснить. Я был немного отвлечен возможностью отравления.

– Что там? – спросила я.

– Остатки дискет, скорее всего, с начала 1990-х годов.

Мой желудок скрутило, я повернулась к Стерлингу.

– Дискеты. Что было в записке?

– Там было сказано ждать следующей засады.

– Засады, – повторила Мэдлин.

Я поймала зеленый взгляд Лорны. Она понимающе посмотрела на меня. Мы обе наблюдали.

– Засада, – повторила я. – Для тех, кого здесь не было, когда МакФадден объявлял о своей кандидатуре на пост президента... – Я повернулась к Стерлингу. – Засада предназначена для того, чтобы намекнуть, что у них есть доказательства против Спарроу, что сделал твой отец?

– Мы можем предположить, что это так, – ответил он без эмоций.

– Я им не верю. У нас были все улики, которые спрятал твой отец. – А как насчет того, что мой отец дал каждому из них? У тебя есть все доказательства, которые были даны Аллистеру?

– Мы так и не нашли их, – ответил Рид. – И мы вычистили все не только из офисов «Спарроу Энтерпрайзис», но и из сокровищницы в Линкольн-парке.

Линкольн-парк был местом, где Стерлинг родился и вырос, где Аллистер жил с Женевьевой и где Женевьева Спарроу все еще проживала. Это был красивый особняк из известняка, и, если Стерлинг добьется своего, однажды он превратится в груду обломков – как только его мать перестанет им пользоваться.

Стерлинг продолжил мысль:

– Мы можем предположить, что Аллистер или его люди уничтожили их.

– Что, если бы они этого не сделали? – спросила я.

– У них не было бы причин хранить улики, изобличающие самих себя, – ответил Стерлинг. – Это сообщение – всего лишь уловка. Они пытаются залезть нам в головы.

Я посмотрела на Руби и снова на Стерлинга.

– Могут ли тебя обвинить в том, что сделал отец? – спросила я.

Вместо Стерлинга ответил Патрик.