Клин клином

Должно быть, его лицо выражает сейчас абсолютную тупость, потому что Саша глядит на него с жалостью.

– Ты бревно, Мурат. Не хочу с тобой разговаривать.

– Хорошо-хорошо, ладно. Какой я цвет по вашей прогрессивной теории?

Она переворачивается на живот и сканирует его дотошным взглядом исследователя. Голос, которым Саша отвечает, полон непоколебимой уверенности:

– Фиолетовый.

Проходит несколько мгновений полный тишины, прежде чем до Мурата доходит, что к чему, и это его не на шутку злит.

– Хрень несешь.

Та пожимает плечами и возвращается к книге. Отвернувшись от света к стенке, он слышит ее обидчивое:

– Кто-то застрял в текстурах. Ой, то есть в прошлом. Рефлексия в помощь.

* * *

Утром Мурат просыпается с намерением доказать Толику и Сашке, что он не зациклен на своих проблемах. Нет приятнее чувства, чем знать, что ты прав, а остальные нет. С такими мыслями он отправляет емкое смс Цареву.

«Назови причину, почему я не должен жать тебе руку» – выглядит как что-то невозможное, но лучше решить все лично.

Мурат поднимает голову, готовый пробить товар очередного покупателя, и тут видит перед собой Пегова Кирилла. Тот стоит у кассы без единой покупки.

– Я бы хотел закупиться оптом, можно? – Весь его вид сочится самовлюбленностью и гордыней. Даже напускная вежливость в голосе ни к чему – слишком уж высоко задран подбородок.

– Смотря чем, – едко, сквозь зубы.

– Ящик лимонного «Гаража». Штук двадцать бутылок колы ноль девять. «Хаски» поллитровых столько же. Потом чипсы…

Мурата от неожиданности чуть не подводит бдительность: очень хочется спросить, знает ли отец Кирилла об этих покупках. Сомневаться в том, что алкоголь покупается втайне, не приходится: Пегов оплачивает наличкой, а не картой, с которой легко себя разоблачить, и добавляет, что все купленное позже заберут его друзья. Мамкин конспиратор.

– Слушай, я тут…

Мурат зыркает в его сторону весьма определенно.

– …Предложу тебе кое-что.

– Чего? Быстрее говори.

– Завтра у меня выпуск. Тебя ведь на своем не было, я знаю. Мне бы хотелось, чтобы ты… Ну, в общем…

Удивительно, но в его голосе чувствуется мольба. Весь показной лоск, которым Кирилл так любит кичиться, слезает с него, как облупившаяся эмаль. У Мурата на языке так и вертится: «А на хер сходить не хочешь?». Но для всего того, что совершил Пегов, любой матерщины будет мало. Конечно, Кирилл в курсе, что Мурат не присутствовал не только на своем выпуске, но и на вручении аттестата, ведь сам и приложил к этому руку.

– Я не приду. Это все?

– Приходи. Было бы неплохо, вернись все назад, а?

– В те дни, когда ты еще не угрожал мне? Я молчу про тебя не потому, что великодушный до усрачки.

Голубые глаза Кирилла превращаются в лед.

– Я сделал это вынужденно. Я не хочу доходить до крайностей.

Кто бы сомневался. Мурат уничижительно хохочет:

– Своему дружку ты тоже это говоришь? Хотя не отвечай. Мне плевать на вас. Проваливай.

– Я скоро уеду в Москву. Ты ничего не потеряешь, если завтра повеселишься. Смирнова и Банина тоже пригласили. – К кассе подходит покупатель с доверху полной корзиной, так что Кирилл разворачивается к выходу. И перед тем, как окончательно уйти, бросает напоследок: – Приходи, Котов, не ломайся.

Мурат все же не сдерживается и едва слышно цедит:

– Убейся к хуям.

Покупатель, опешив, выпучивает глаза.

Слова Пегова – последнее, о чем стоит думать. Выпускной? Отличная шутка. Кирилл, видно, совсем крышей поехал, раз решил, что может подобным загладить вину. Мурата на этом празднике жизни ждут в последнюю очередь. Появись он там, никто не побрезгует напомнить ему, кто он сам и кто его мать. Приглашение Кирилла – очевидная попытка унизить, и дружелюбию его грош цена.

День подкидывает еще достаточно мелких неудач. От звонков разрывается телефон. Снова неизвестный номер, с которого отец посылает сообщения с просьбами встретиться. Голодный и злой Мурат расставляет товар на полку и решительно не понимает, чем он это заслужил.

Главное, не терять надежду на лучшее. Все ведь проходит, и это тоже рано или поздно пройдет. Подождать, перетерпеть, и можно жить дальше. Мама обязательно поправится, и эти непростые времена они вместе забудут, как плохой сон. Милана скоро пойдет в школу. Надо будет обязательно записать ее в кружок по рисованию. Он и сам не прочь научить ее основам, но период сейчас напряжный – не до уроков.

Полы наконец домыты и чистящие средства убраны в подсобку. Мурат устало мажет взглядом по настенным часам – его смена окончена. Дернув ручку стеклянной двери, он клянется себе, что, когда будет увольняться отсюда, обязательно вырвет с корнем этот раздражающий колокольчик.

Улица встречает его успокаивающей ночной свежестью и горсткой тусклых звезд на дымчато-синем небе. Вчерашний жук-плавун потерял лужу и теперь слепо тычется по сторонам. Мурат смотрит на него и тоскливо думает: «Вылитый я».

Он хочет привычно закурить, уже зажимает губами сигарету, как за спиной доносится резюмирующий голос:

– Курить сейчас не круто, чел.

Мурат разворачивается. На него неловким взглядом смотрит Денис Царев.

Жить в моменте