Клинки и крылья

Там ситуация не была такой обнадёживающей: большой отряд ти'аргских рыцарей теснил всадников Дорелии; битва шла уже поверх многих втоптанных в землю трупов — людей и лошадей. Нитлот вздохнул и коснулся своего зеркала, собирая с него пульсирующую дрожь. Кончики пальцев закололо.

Всадники? — кратко спросил он.

Да, — Тейор ответил с усилием, будто задыхаясь. — Я уже не могу… Сделал семь огненных шаров, поэтому пока совсем без сил. Помоги.

Нитлот покачал головой. Семь огненных шаров за такое короткое время — Тейор, как всегда, плюёт на последствия… Он сосредоточился на вызванном в памяти образе, нужных славах и траектории, по которой должна потечь сила. Энергия, рывок магии сквозь стекло зеркала, выброшенные вперёд пальцы…

Первая золотистая молния, слетев с его рук, с треском ударила ти'аргского рыцаря в горло. Вторая попала в его соседа со знаменем в руках — наверное, десятника или даже сотника — и убила под ним лошадь. Кони остальных рыцарей из отряда в панике заржали и понесли; рыцари натягивали поводья, пытаясь их удержать, и один из них, не справившись, вылетел из седла. Нитлот воспользовался суматохой и расплавил доспехи ещё двум рыцарям; цепь молний неожиданно легко далась ему. Получилось главное: у рыцарей Дорелии теперь было время для ответного рывка. Нитлот ощутил благодарное прикосновение разума Тейора и мысленно отмахнулся: мол, не стоит…

Дрожащий крик коршуна в небе напомнил ему о Соуше. Нитлот уговорил его остаться в обозе и помогать раненым — если кого-нибудь из раненых вообще донесут дотуда… Нитлот очень надеялся, что летописец из Овражка Айе не додумается лезть в битву. Он ведь ничего острого, кроме ножика для грибов, в руках никогда не держал… Как там Соуш, увидятся ли они после этой кровавой свалки? Нитлот заставил себя вновь сосредоточиться на битве.

Коршун тоже превращается, Зануда! — объявила Индрис ещё через пару часов, когда удача постепенно перестала сопутствовать им. — Это женщина-оборотень… Видел бы ты, как она дерётся. Мы обязаны разыскать всех Двуликих после этой войны!

Да, если переживём её, — буркнул Нитлот. Совсем не факт, что переживут. Легко предсказать участь тех из народа Долины, кто попадёт в плен к Хелт, но откажется ей помогать… Магия магией, но перерезать им глотки или отрубить головы у Белой Королевы всегда хватит ума.

Он только что поддержал агхов, окружив огненным кольцом ближайший к ним десяток альсунгских мечников. Для этого пришлось палкой чертить на земле пентаграмму — а это всегда означает дополнительное время и силы… Нитлот уже безумно устал и потому колдовал с напряжением, поскрипывая, точно старая дверь. А до исхода битвы, между тем, явно было ещё далеко.

Переживём! — беспечно откликнулась Индрис. Ей долгая схватка словно была нипочём — но Нитлот боялся представить, сколько сил тратят на заклятия её разум, оставшийся без своего зеркала, и тело, питающее ребёнка… Пусть отвлекается на посторонние темы — может, так даже лучше.

И что мы станем с ними делать, когда разыщем? Запрём в клетки?… Думаю, у них были свои причины так долго скрываться. Двуликие не захотели иметь с нами дела, Индрис — сколько бы их ни осталось в Обетованном. По-моему, безопаснее будет оставить их в покое.

Мы обсудим это позже, обязательно! — со смехом пообещала Индрис. — Но имей в виду, что Мервит не согласится с тобой.

…Альсунгцы давили числом — именно давили, как молот кузнеца на наковальню. Их было слишком много, и Нитлот с тревогой наблюдал за тем, как редеют дорелийские ряды, а зелёно-золотые знамёна валятся одно за другим… Почти всех их рыцарей уже спешили; и тут, и там всё ещё велась лихорадочная схватка врукопашную.

Зато энторцы, кажется, отстояли свой участок обороны: стена, ров, земля у западных ворот были усыпаны трупами — сами же ворота высились, словно нетронутые. Нитлот не мог рассмотреть, сколько ещё дорелийских и альсунгских воинов бьётся на подступах к городу. Мыслями и взглядом он метался от одного куска тракта к другому, от холма к холму, от отряда к отряду, то тут, то там вмешиваясь своей магией. Ему никогда не приходилось контролировать Даром и сознанием настолько огромную площадь. В какой-то момент Нитлот понял, что ноги не держат его — валили слабость и утомление, перед глазами мельтешили искры… О жажде и голоде он позабыл уже много часов назад. Шрамы ныли, а зеркало раскалывалось от напряжения. Сцепив зубы, Нитлот прислонился спиной к стволу того самого кряжистого дерева; грубая кора была хорошей опорой. Он обязан терпеть.

К вечеру тучи разошлись. Когда проясневшее небо обагрил закат, Нитлоту стало казаться, что дорелийцев добивают. Часть задних отрядов альсунгцев развернулась, устремляясь к стене: они будто уже избавились от главного препятствия. Нитлот в отчаянии схватил себя за волосы: никакой магии не хватит, чтобы удержать их…