Клинки императора

– Пока военные от Ниша до Ченнери играли в политику, ил Торнья выигрывал сражения, важные сражения. Ургульские собаки вели себя беспокойно, и Санлитун, благословенны были дни его жизни, быстро осознал, что за подарок преподнесла ему судьба в виде этого провинциального командира. Он повысил Рана ил Торнью до командующего Северной армией и успел с этим назначением как раз вовремя. Через месяц ургульское отребье навалилось на нас несколькими волнами, впервые перейдя Белую реку с военной силой. Когорты из Бреаты и Ниша все еще были в тысяче миль к западу – они там что-то скулили про то, что защищают нас от осмелевшего Фрипорта. – Ут скривил рот в жесткой усмешке. – Если бы Ваш отец позволил мне поступить по-моему, головы каждого из этих капитанов торчали бы на пиках!

Массивный воин, казалось, на несколько мгновений лишился дара речи, настолько он был захвачен своей яростью. Проведя годы среди монахов, Каден почти забыл, каким безобразным может быть гнев. Страсть Ута делала его еще более уродливым, чем помнилось Кадену. Когда эдолиец в конце концов продолжил свою речь, его голос звучал сдавленно и отрывисто:

– Раалте могла выставить не более пяти тысяч пехотинцев и никакой кавалерии. Когда явились ургульские собаки, дивизия ил Торньи была измотана и малочисленна. Любого другого генерала стерли бы в порошок; но кенаранг – не любой генерал. Он разделил свои силы на четыре части – на четыре! – и просто разнес в клочки это отребье! Расставил столбы с головами каждого десятого ургула, независимо от пола, вдоль западного берега реки. – Ут угрюмо хохотнул, словно воспоминание об этом доставило ему удовольствие. – Восточные племена еще не скоро решатся нас снова побеспокоить! После этой победы Ваш отец провозгласил ил Торнью кенарангом. Даже Юварт Фалк не нашелся что возразить. В результате ему хватило здравого смысла покончить с собой.

Это была самая длинная тирада, которую Каден слышал из уст эдолийца с тех пор, как он прибыл в Ашк-лан.

– Ран ил Торнья хороший человек, – добавил Адив после паузы. – Ваш отец ему доверял, и Вам тоже стоит. В настоящее время он исполняет обязанности регента, присматривая за Вашей сестрой и Вашей империей до тех пор, пока Вы не вернетесь.

Внезапно Каден почувствовал ужасную усталость, как будто дюжину раз обежал Вороний Круг с Патером на плечах. Люди, которых он не знал, управляли империей его отца – теперь это была его империя, напомнил он себе, – принимая решения и отдавая приказы, значение которых он едва мог уловить. На протяжении обратного пути, который займет от силы два с небольшим месяца, он должен будет заполнить восьмилетний пробел в своем историческом и политическом образовании, запомнить сотни, а то и тысячи новых имен: атрепов и министров, послов и капитанов пограничных фортов. Если верить тому, что говорили Ут и Адив, империя находилась в отчаянном положении, и, да поможет ему Интарра, именно в его руках окажутся бразды правления, как только он займет этот холодный каменный трон.

Он всем сердцем потянулся к тому безразличному спокойствию, которому восемь лет пытались его научить хинские монахи, к той невозмутимости, которая позволила бы ему увидеть мир незамутненным взором, судить обо всем беспристрастно – но это состояние вновь ускользнуло от него. Он ощущал, как сердце глухо колотится у него в груди, мог проследить мысли, гонявшиеся друг за другом в его уме, словно дикие коты, но не мог контролировать ни то ни другое. Шьял Нин сказал, что он близок к достижению ваниате – и тем не менее сейчас, сидя за этим столом, пытаясь осмыслить прошлое и предугадать будущее, он почти ничем не отличался от того маленького растерянного мальчика, который много лет назад покинул Аннур, чтобы отправиться в неведомый монастырь далеко в горах.

40

– Что это была за херня?

Гвенна стояла в боевой позиции напротив Анник – к счастью, их разделял стол, – положив одну руку на поясной нож и выставив палец другой в сторону снайперши.

То, что она дождалась момента, пока все крыло не вернется в свой барак и не закроет за собой дверь, можно было назвать разве что маленьким чудом, так что сейчас у Валина практически не было надежды как-то ее обезвредить. На самом деле он не был уверен, что хочет это делать. Неделями он таился, раздумывал, строил догадки, потом подвергал их сомнению; теперь единственное, чего он хотел, – это правды, Кент ее раздери. Если Анник действительно убила Эми, почти наверняка это означало, что она замешана и в смерти Лин. Если нет – что ж, тогда, может быть, она по крайней мере сможет наконец рассказать, что она делала на Крючке в тот день, когда девушку нашли мертвой. Он был в ярости от подлянки, которую подстроил им Юрл – теперь неизвестно, до каких пор им придется безвылазно сидеть на островах, – однако несмотря на это, было и странное облегчение в мысли о том, что ситуация наконец подходит к какому-то разрешению.

– Эй, полегче! – проворчал он. – Давайте без резких движений.

Он указал на стулья, расставленные вокруг низенького стола.