Клинки императора

Ему вспомнилась заключительная глава из «Тактики» Гендрана: «Планируй сколько тебе угодно, но помни: война – это хаос, и в ней всегда наступает момент, когда солдат вынужден положиться на волю случая». Старый командир крыла, должно быть, действительно понял какой-то секрет – по рассказам, он умер в своей постели в возрасте восьмидесяти четырех лет. «Хотя, конечно, никто не пытался стереть всю его Кентом клятую семью с лица земли»… Неважно. Если Валин не сможет найти ответ на хотя бы некоторые из стоявших перед ним вопросов, ему суждено жить и умереть пленником на этом острове, где его готовили к жизни солдата; бессильно сидеть сложа руки, в то время как некая темная клика заговорщиков уничтожит сперва его брата, потом сестру, а потом – если они сочтут, что он все еще достаточно значительная фигура, чтобы с ним возиться, – и самого Валина. И его крыло, вероятно, погибнет вместе с ним; эта мысль не приходила ему на ум прежде. Тот, кто задумал истребить без остатка всю линию Малкенианов, вряд ли будет настолько щепетилен, чтобы остановиться перед убийством еще нескольких людей, в особенности если эти люди знают что-то, чего им не следует знать. Талал и Анник, Гвенна и Лейт – все они были в опасности лишь из-за того, что командование Гнезда назначило их в его крыло. Им грозила смертельная опасность, а они даже не знали всех фактов.

– Я думаю, убийца Эми все же был кем-то из кеттрал, – сказал наконец Валин. – И я думаю, что тот же самый человек захватил Лин в самом разгаре Пробы. Захватил, а потом убил.

Какое-то время они молча смотрели на него: Лейт и Гвенна – недоверчиво, Талал – в замешательстве, Анник – бесстрастно.

– Это были сларны! – сказал Лейт. – Ты сам видел ее раны. После того как вынес ее оттуда.

– Что-то здесь сильно не так, – согласилась Гвенна, – но Ха Лин погибла в этой дыре честной смертью, смертью солдата.

– Возможно, какие-то из этих ран действительно были нанесены сларнами, – ответил Валин, стараясь держать свой гнев в узде, – но бо́льшая часть порезов была сделана острой сталью. И это еще не все. На ее запястьях были отметины, следы от веревки.

– От веревки? – переспросил Талал. – В смысле, ее связали?

Валин мрачно кивнул.

– Лиранской веревкой, вы все знаете этот плотный узор елочкой. Он не похож на тот, что остается от любой другой веревки.

– Какое отношение это имеет к Эми? – спросила Анник напряженно.

– Эми была связана точно такой же веревкой. Мы с Ха Лин нашли ее, мы разрезали эту веревку. Это была одна из причин, по которой мы решили, что ее убийца из кеттрал.

Разговор приостановился: каждый пытался осмыслить новую информацию. Они сидели, уставившись на светильник посередине стола, словно колеблющееся пламя могло подсказать ответ.

– Лиранской веревкой много кто пользуется, – через какое-то время проговорил Лейт.

– Не так уж много кто, – отозвалась Гвенна. – Какой-нибудь обычный портовый громила не стал бы так тратиться только для того, чтобы связать шлюху.

Видимо, только тут она осознала, кто ее слушает, но слово уже слетело с ее губ. Она бросила взгляд на Анник, и ее щеки залила краска.

– Я просто хочу сказать, – упрямо продолжила она, – что Валин прав. Это действительно странно.

– Возвращаясь к Лин, – проговорил Талал, в растерянности качая головой. – Ты уверен насчет этих следов? Мы все были так измочалены после Пробы… У меня самого были десятки порезов, ссадин, царапин…

Он показал на свои руки и лицо.

– Не говоря о том сларне, который цапнул тебя за руку, – согласился Лейт. – Там, внизу, действительно было жестко. Конечно, Лин умела драться, она отлично дралась; тем не менее любой из нас, если бы ему чуть меньше повезло…

Он сделал гримасу.

– Это вполне могло быть и так, Валин. Это могли быть просто сларны.

– Могли быть, – ответил Валин ровным тоном, – но не были. После Пробы я видел множество ран, нанесенных сларнами, и я видел порезы на теле Лин. Они были не такие. Я осмотрел ее запястья как раз перед тем, как ее сожгли, – оба запястья. Может быть, это просто странное совпадение, что на теле Эми обнаружились такие же следы. Но одно мы знаем наверняка: в Дыру спускались только кадеты. Кто-то из кадетов убил Ха Лин, и я готов поставить оба моих клинка против поганой параши, что этот кто-то убил и Эми тоже.

– Пресвятой Хал, – пробормотал Лейт. – Один из наших же кадетов, мать их за ногу… Но кто?

– Не знаю, – ответил Валин. – Но это еще не все.

После того как он открыл им всю правду о смерти Ха Лин, было вполне естественно выложить и все остальное – про эдолийца на корабле, про заговор против его семьи; все без остатка. В их глазах отражалось сияние светильника, их лица пропадали среди теней и вновь проявлялись, в то время как он излагал свою историю. В нее было невозможно поверить; даже он сам, рассказывая, верил с трудом. Заканчивая, Валин почти ждал, что они поднимут его на смех. Но они не смеялись; даже Лейт не отпустил ни одной шуточки.